Отверзи ми двери

- Пардон. Мужчина, прошу вас, поухаживайте за несчастными дамами... Рекомендую с "тоником".

- Спасибо. Что до меня, то я по рабоче-крестьянски, - Лев Ильич налил себе большой хрустальный бокал джина - что ему здесь оставалось, как не пить. Эх, не так, не так все у него выходило!

- Ну какова выдержка! Или воспитание? - болтала Юдифь, и явно для того, чтоб продемонстрировать гибкое, сильное тело, расстегнула фартучек, изогнулась, швырнула его на диванчик. - Ну хоть бы удивился человек - пьет джин, предлагают "тоник" - и ни единого вопроса: откуда, почему? Или вы ежедневно джин?

- А действительно, - спросил Лев Ильич, - почему и откуда?

- Ну вот, благодарю, напросилась. Знали такого кинорежиссера-документалиста X?

- Нет, простите, не знал, - Лев Ильич налил себе еще и долил дамам. - А джин, верно, замечательный. Особенно после водки, которую я только что позволил себе.

- Благодарю за сравнение - еще бы! Представляю, какую вы пили водку... Так вот, очаровательный человек, умница - ну конечно, ходу ему тут настоящего не было, пришлось уехать...

- Он в Израиле? - спросил Лев Ильич.

- Вот еще, с какой стати! Ему это никогда б ивголову не пришло. В Лондоне он, пока еще не устроен, но уже масса предложений, покупает дом в каком-то чудном месте - кое-что отсюда вывез, пишет очаровательные письма - веселые, блестящие. Я так думаю, что цензура только оттачивает остроумие таких людей, верно, Веруш?.. Правда, Георгий едва ли заедет к нему - мой муж сейчас тоже в Англии, на конгрессе, он человек осторожный, да и верно, ни к чему, раз мы никуда не едем, хотя обидно невероятно! Представляете, двадцатилетние друзья, еще со школы - быть в одном городе и не увидеться! Впрочем, мы с Георгием говорили об этом, я ему сказала: а если ночью, в матросском кабачке, в таверне, за бутылкой рома - случайная встреча? Он мне ответил, что там в каждой таверне кабатчик - лейтенант ГБ. Может это быть?

- Едва ли, - сказал Лев Ильич, - я б скорей поверил про спикера палаты лордов, чем про кабатчика - джин уж больно хорош для этого. А впрочем...

- То-то, что "впрочем". Я считаю, что мы должны быть ответственны, потому что полоса умеренного либерализма, которую мы переживаем, требует с нашей стороны поддержки - зачем дразнить гусей и проявлять неблагодарность? Ну могли б вы представить себе такой вечер в нашей юности - у меня память крепкая самого себя боялись, а сейчас говорите, что в голову взбредет. И есть чем гостя, хоть и позднего, встретить и на что усадить.

- Убедительно, - сказал Лев Ильич. - А называется это "умеренный либерализм"?

- Мое определение, - скромно сказала Юдифь. - Так вот, продолжим про джин. Чтоб очаровательное письмо не показалось ностальгическим смехом сквозь невидимые миру слезы, наш приятель и сдобрил его не менее очаровательной посылкой, причем и письмо по почте, и посылка, оказией, прибыли почти одновременно. А это, между прочим, любопытно с психологической точки зрения. Да и не только с психологической, - Юдифь раскраснелась, ее глаза сверкали. Вы способны, Лев Ильич, к серьезному разговору?

- Сделаю попытку, - учтиво поклонился Лев Ильич.

- Тогда попытайтесь объяснить такой парадокс. Эмигрантка Цветаева пропадала в Париже от голода и ностальгии, ее письма - вы читали, конечно, те, что изданы в Праге? - печальное свидетельство. Но вот не прошло и полвека, а новая эмиграция посылает нам джин и блещет остроумием! Чем вы это объясните?

- Я думаю, прежде всего разницей между Цветаевой и новой эмиграцией. Или, уж коль быть совсем точным - между Цветаевой и вашим корреспондентом.

- Ну да, если не хотите задуматься, если вы способны рассуждать, только скользя по поверхности. А не кажется ли вам, что изменилась, принципиально изменилась вся ситуация - и здесь, и там, что мир стал другим и мы уже не те? Что нет России, по которой так красиво убивалась Цветаева, что наш образ жизни, - она со спокойной гордостью окинула своими прекрасными глазами комнату, - стремительно сближается с западным? Корни ностальгии вырваны, из чего ей возникать - о чем плакать и на что жаловаться?

- Это ваша точка зрения или вы трактуете своего корреспондента?

- Я объясняю вам новую ситуацию - принципиально новую. Только не начинайте мне возражать насчет того, что еще кто-то живет в коммунальной квартире, а кого-то посадили или не взяли на работу. Не все ведь живут в коммунальной квартире?

- Не все, - согласился Лев Ильич. - И не всех посадили.

- Вы напрасно иронизируете, - теперь Юдифь сама налила себе джину, позабыв про "тоник". - Как быстро все уходит - только два десятилетия прошло, а ведь тогда действительно все жили в коммуналках и все сидели, а кто не сидел, того могли взять в любую минуту - вы это прекрасно помните? А давайте говорить по чести, сегодня-то берут за дело - не просто за анекдот или по анонимкам, чтоб занять хорошую квартиру или для увеличения процента - этого нет? Вы что ж, хотите, чтоб за два десятилетия у нас тут Гайд-парк был, да и нужен ли он в этой стране, тоже еще вопрос?

- Юди, с кем ты споришь? - спросила Вера. - Тебе никто не возражает?