Отверзи ми двери

- А я вспомнил другое пари, даже дискуссию, уж не знаю, по какой ассоциации, - все улыбался Лев Ильич. Они уже шли дальше по бульвару, он отошел, чуть-чуть только плыла голова, по крайней мере ноги больше не дрожали. - Безумный спор, кончившийся побоищем Дон Кихота с цирюльником по поводу принадлежавшего тому бритвенного таза, который Дон Кихот назвал шлемом Мамбрина, захваченному им в честном поединке, а потому полагал себя его законным владельцем. А вокруг люди - не помните? - одни из них посвящены в безумие Дон Кихота, поэтому подзуживают его для развлечения и издевательства над ним, якобы верят в то, что это рыцарский шлем, а не таз; другие - не посвящены, поэтому вся ситуация представляется им совершенно невероятной, если уж нет здесь нечистой силы; разумные, почтенные люди несут явную околесицу... Тогда Дон Кихот как человек добрый делает попытку разъяснить. Дело в том, говорит он, что все они находятся в заколдованном замке, поэтому тут с ними и происходят столь удивительные события и превращения - помните, чего только ни случилось на этом постоялом дворе! Кроме того, он рыцарь, а посему местные чародеи именно с ним и творят всякие несообразности, с остальными же, быть может, ничего и не могут поделать. Так или иначе, но на один и тот же предмет и явления они смотрят совершенно по-разному, и что для него шлем Мамбрина, для них может быть и бритвенным тазом... Не по тем же ли причинам, отец Кирилл, в нашем современном, явно заколдованном мире, то, что для одних реально, для других безумие и об истине действительно нельзя договориться, едва ли поможет и пари Паскаля - в нее только поверить можно, а уж поверишь, сколько бы тогда тебя по тому тазу не долбили, пусть и голову проломят - что делать, если для меня это шлем Мамбрина! А что вокруг все смеются, - пусть их. Так, что ли?

- Да, - сказал отец Кирилл, - так. Но тут враг и дожидается, подбрасывает человеку детский вопрос: так все-таки таз или шлем?

- Вот видите! Как тут убережешься?..

- Трудно, разумеется. Слова эти безумны в мире сем... Держитесь, но не забывайте, не мы выбрали этот путь - Он нас нашел. Устоять в добродетели зависит не от нас - от благодати Божией...

Они подошли уже к метро в конце бульвара. Здесь было людно, их толкали, не поговорить.

- Мне надо ехать, - сказал отец Кирилл. - Лариса Алексеевна там одна.

Лев Ильич стянул кепку и подступил к отцу Кириллу со сложенными руками. Его толкнули сзади, на них оглядывались, он ни на кого не обращал внимания.

- Благословите, батюшка, мне это очень нужно.

Отец Кирилл благословил его, Лев Ильич поцеловал ему руку, они трижды облобызались.

Он еще раз обернулся к нему, уже исчезая в дверях метро.

- К Маше непременно приходите! - крикнул ему отец Кирилл, подняв руку.

Лев Ильич все стоял, забыв в кулаке кепку, потом повернулся и, широко шагая, двинулся куда глаза глядят. Хорошо ему как-то вдруг стало, легко - море по колено, только голова все плыла, кружилась... "Нашел, - шепнуло в нем что-то, - отметил..."

Он сбежал со ступенек на мостовую, поскользнулся на чуть подтаявшей наледи, нелепо взмахнул рукой с зажатым в ней портфелем, попытался удержаться, вывернуться и, чувствуя, понимая, что падает неловко, нехорошо, грохнулся во весь рост, навзничь, прямо навстречу летящему на него, закрывшему уже весь свет, троллейбусу.

Дикая боль обожгла его, он и не слышал, крикнул он или нет. Для него все сразу исчезло.

12

Комната была маленькой, узкой, в одно окно. У белой, тускло отсвечивающей маслом стены стоял стул, а больше глазу не на чем было остановиться. В приоткрытую дверь доносились голоса, но слов было не разобрать - прямо под окном выла, визжала машина, в открытую форточку несло выхлопными газами, это, видно, и привело его в чувства...

В голове позванивало, потрескивало; медленно, лениво Лев Ильич пытался понять: белые масляные стены, узкая комната, он посреди на чем-то высоком, жестком...

Он оперся руками и сел. Резанула боль в левой руке, он схватился за нее правой - и все вспомнил.

Он снова лег, откинулся и закрыл глаза. Пожалуй, так было хуже: в голове опять поплыло, как тогда, перед тем как ему упасть.

Значит, он в больнице, добегался. Жив, слава Тебе, Господи. И вроде цел.