Ответь мне, собака

Ника сжала губы и развернулась. Юра подумал, что она сейчас заплачет, но она передумала уходить и не заплакала, а опять посмотрела на мальчика и спросила:

– А что, разве там все такие, как ты?

Юра встретился с её глазами, большими, светло-карими, совсем не обиженными. И у неё было милое маленькое личико с детскими губками, и маленький подбородок, и носик тоже маленький и хорошенький, и на щёчки падали пряди русых волос, коротких, едва достающих до плеч. Он подумал, что если она и одевается, как старушка, то на ребёнка похожа гораздо больше.

– Какие "такие"? – переспросил он, улыбаясь и испытывая нечеловеческое наслаждение оттого, что может безнаказанно смеяться над человеком в лицо.

– Любят издеваться.

– Конечно. Кто не любит поиздеваться, когда это можно? Если кто-то никогда в жизни ни над кем не издевался, значит, ему просто не предоставилось возможности.

– Неправда! Издеваются только слабаки, которые хотят повысить свою самооценку, унижая других.

– Больше слушай моральных сказок. Если человек глупо выглядит, над ним смеются все. Все! Понимаешь?! Одни смеются в лицо, другие за спиной, а третьи про себя. И кто эти третьи, ржущие втихушку, вежливые или трусы, всё равно, потому что они ржут так же, как и остальные.

– А над тобой издевались? – спросила Ника, садясь напротив Наурова и кладя подбородок на ладони.

Науров молчал, сопротивляясь её любопытному, внимательному взгляду своим напряжённым.

– Издевались. – сделала вывод она.

– Нет. – ответил он, – Никогда.

– Тогда скажи, что мне делать, чтобы надо мной не смеялись.

– У тебя ничего не выйдет. У тебя слишком добрый взгляд. Добрая, тихая, доверчивая дурочка, прикатившая из глухомани. В чём ты будешь ходить в школу? В сером сарафанчике, тёплых колготках и старых балетках?

– Я…

– У нас как-то была такая в классе. Носила очки в чёрной оправе – хвала, у тебя очков нет! – и вечно с косой и зализанными волосами! И серые кофточки! Постоянно серые кофточки! У неё весь гардероб состоял из серых кофточек! Над ней все девочки смеялись. Как же я её ненавидел!

– Почему ненавидел?

– А почему она не могла надеть что-то другое? Впрочем, не помогло бы. Она и внутри такая же – серая изгойка, нарывающаяся на издёвки.

– Ты думаешь, надо мной тоже будут смеяться в любом случае?

Юрка пожал плечами.

– Если это весь твой гардероб – то да.

Ника сконфуженно посмотрела в ту сторону, куда кивнул головой мальчик. В коридоре на нескольких табуретках была разложена её одежда. Мама не интересовалась тем, что носит Ника – покупать одежду дорого – а Ника сама никогда не просила у неё.

– Хочешь – можешь взять у меня денег взаймы, когда приедем в Голубые Города, и купить хоть что-то на первое время, – насмешливо посмотрел Юра на девочку.

– Ты серьёзно?

– Про взаймы? Ну да. Я часто другим взаймы даю.

– Как же я тебе отдам потом?

– А тебе на Новый год не подарят деньги?

Ника отрицательно покачала головой.

– По сколько тебе дают на расходы?

– Мне не дают. – смущённо пробормотала Ника, – Мама сама покупает, что надо.

– Понятненько. Неперспективный ты человек.

– Что же теперь?

– Дам денег неплатёжноспособному клиенту. Поражаюсь своему великодушию. – засмеялся Юрка, и на его лице промелькнул он настоящий – озорной и весёлый Юра с искрящимися от улыбки добрыми синими глазами, непохожий на хмурого ворчуна.

3

Когда с вещами и газельками было покончено, они отправились на Ласточку. Тётя Света шумела и суетилась, бегая по квартире в обуви: ей казалось, что они непременно забыли взять что-то очень важное. "Ничего важного у нищебродов быть не может," – думал уже одетый Юра, привалившись к стене – после ночи, проведённой на раскладушке, у него ныла шея.

– У меня ужасная куртка? – спросила Ника, застёгивая молнию.

– Нормально. – сказал Юрка, глянув на ярко-жёлтую курточку, – Ты в ней будешь, как светлячок. А вот шапка ужасная, и ни к чему она. Нормальные люди шапки не носят! – добавил он, срывая с её головы шапку.

– Как не носят? – испугалась Ника, отнимая у Юрки шапку и прижимая к груди, словно шапка была живым существом и могла услышать богохульные речи, извергаемые устами мальчика, – Я же замёрзну и заболею!

– Ой, бабулечка! Ты ещё валенки надень!

– Перестань! А то возьму и надену!

– Валенки носят в лесу, а в городе они у тебя размокнут и будут, как две дохлые кошки, – поучительно произнёс Юрка, – А чтобы не замёрзнуть и не заболеть сделаем вот так.

Он взял белый шарф и красиво обвязал его вокруг её шеи, чуть приподнимая капюшон и ворот, чтобы они укутали голову. Ника наблюдала за его лицом широко раскрытыми глазами. Она осталась стоять, не шевельнувшись, замершая, когда он отнял руки от шарфа.

– Глупенькая! – сказал Юра, – Что уставилась? Как ребёнок.

– Выходите! – крикнула тётя Света из коридора, – Спускайтесь потихоньку! Я готова, сейчас запру и пойду за вами!

Догнав, тётя Света под руки потащила их, крупно шагая, чуть не бежа: она вдруг поняла, что они опаздывают и что надо быстрей, иначе придётся ждать следующую Ласточку до вечера.