Оуэн & Хаати. Мальчик и его преданный пес

Уилл и Колин сообразили, что малыш научился выбираться из кроватки и выходить из своей комнаты – он очень хотел ходить, «как большой мальчик». А они и не услышали, как он, похлопывая ручками по стене, добирался до их комнаты. Затем, в один из дней, Оуэн попытался спуститься по лестнице, потому что захотел приготовить им сюрприз – завтрак. А ведь ему еще не исполнилось и пяти лет!

Колин невыносима была мысль, что мальчик может снова упасть. Через пару дней она решила продать свой дом и предложила Уиллу купить им вместе бунгало. Они знали друг друга всего несколько месяцев, но Уилл был уверен: Колин права.

Стараясь привлекать Оуэна к принятию любого решения, способного повлиять на его жизнь, влюбленные отправились выбирать новое жилье вместе с ним. В одно бунгало в Бейзингстоке (в которое они в конечном итоге и переехали) Оуэн вошел и воскликнул: «Ого! Здесь нет лестницы!» До переселения в бунгало в нем нужно было сделать ремонт, но решение было принято. Они готовились зажить одной семьей.

Между тем Оуэн пошел в начальную школу и вроде бы не отставал от остальных учеников, но его родные заметили, что он начал все больше замыкаться в себе. Опекаемый и защищаемый ими все прошлые годы, мальчик внезапно столкнулся со своим сверстниками, которые были чрезвычайно подвижными. Дети бегали вокруг совершенно свободно, тогда как он мог передвигаться, только держась за стены. Оуэн не мог стоять без опоры и все чаще и чаще хватался за ходунки. Нередко на переменах он оставался в классе из страха, что ребята свалят его с ног. Уилл признал: хоть его сынишка и был слишком маленьким, чтобы выразить словами то, что его мучило, но он уже начал понимать – он никогда не сможет делать некоторые вещи, которые были по силам его товарищам, например играть в футбол. И мальчик принимал это очень близко к сердцу. Оуэн всегда был смышленым, веселым и наблюдательным ребенком. Но теперь он ушел в себя, и его отцу становилось все труднее и труднее понять, что нужно сделать, чтобы расшевелить его, помочь преодолеть нараставшую застенчивость.

Уилл подумал, что при большей мобильности мальчик, возможно, не так остро воспринимал бы себя «не таким, как все». Отец принял непростое и глубоко эмоциональное решение – обратиться в местный орган здравоохранения за инвалидной коляской, техническое решение которой, судя по рекламе, было «огромным шагом вперед». К сожалению, ответом Уиллу стал отказ: поскольку Оуэн мог иногда передвигаться (с посторонней помощью), он по регламентам Национальной системы здравоохранения не попадал в категорию инвалидов, обеспечиваемых такими колясками, а мог рассчитывать только на базовую модель, которая была тяжелой, неуклюжей и маломаневренной. Самому Оуэну, впрочем, эта неудобная громадина явно понравилась, несмотря на то что он не мог передвигать ее самостоятельно и получал в ней довольно ощутимую встряску и головную боль всякий раз, когда коляска наезжала на какой-нибудь ухаб.

Только мальчик привык к своей новой машине и вроде бы даже подружился с какими-то ребятами в школе, как у него случился ростовой скачок, в результате чего спазмы стянули лицевые мышцы и исказили его черты еще больше. Глаза мальчика начали сужаться, а напряженные мышцы тела стали еще более заметными. Уилл наблюдал, как «люди обращали внимание на Оуэна, и как тот, понимая, что они разглядывают его с любопытством, начинал опускать свою голову вниз; он ненавидел людей, глазевших на него, и, чем больше они это делали, тем больше он прятался от них».

Вскоре Оуэн вообще расхотел появляться на людях. Всякий раз, когда Уилл говорил ему, что они собираются в парк или по магазинам, мальчик начинал отчаянно протестовать. А если отец продолжал настаивать, Оуэн умолял понести его на руках. Сердце Уилла разрывалось – как он мог объяснить сынишке, что тот стал слишком тяжелым? И он ничего лучшего не придумал, как пристегивать его ремнями к коляске и вывозить так на улицу. Вот только Оуэн расстраивался из-за этого все больше. И, оказавшись вне дома, все ниже опускал свою головку и сжимался в клубочек.

Не раз Оуэн говорил Ким: «Люди глазеют на меня, и мне это не нравится!» Сначала она пыталась убедить сынишку в том, что люди смотрят на него, потому что он «такой очаровательный». Затем попробовала успокоить его по-другому. «Ты ведь смотришь на покалеченных военных, что иногда появляются на базе. И это не значит, что они тебе не нравятся. Ты приглядываешься к ним потому, что они чем-то отличаются от тебя, немножко не такие, как ты». В конце концов, Ким вынуждена была сказать Оуэну, что некоторые люди по своей природе ужасно непонятливые и недалекие.

По меньшей мере раз в месяц бабушка Джоан водила Оуэна в местную церковь. Мальчику очень нравилась служба, и он охотно общался с некоторыми прихожанами. И все же большую часть времени он оставался замкнутым и прятал свое личико от чужих взглядов, полностью отчуждаясь от окружающих и возводя между собой и ними незримый барьер. Только если кто-нибудь подходил именно к нему и приветливо заговаривал, Оуэн расслаблялся и отвечал.