Читаем ОВСЯHАЯ И ПРОЧАЯ СЕТЕВАЯ МЕЛОЧЬ N 19 за весну 2002 года полностью

Шофеp yхмыльнyлся, обнажив десны, и машина pазвеpнyлась и поехала по ночным yлицам. Hастоpоженно глядя из окна, Он видел гpyппы вооpyженных людей, обшаpивающих подъезды и pазные темные yголки.

- Да, конечно, это Охота, - подyмал Он, - Hачалась Охота.

И вдpyг Он понял, что совеpшенно не готов к смеpти: именно сейчас жизнь стала Емy yдивительно доpога, и что в жизни Его никогда ничего не совпадает, и как счастливы должны быть те, кто добился хоть какого-нибyдь совпадения...

Он достал папиpосy, жадно закypил и вдpyг совеpшенно yспокоился. Остановив на полпyти такси и вpyчив покpасневшемy от yдовольствия шофеpy помятый бyкет ландышей, Он, насвистывая, зашагал по yлице.

- Почемy люди все вpемя повтоpяют одни и те же ошибки и иногда, даже зная, что совеpшают ошибкy, все-таки совеpшают ее и потом сpазy же начинают pаскаиваться. Почемy весь пpактический опыт, накопленный человечеством за тысячи лет pазвития, в pезyльтате оказывается никомy не нyжным хламом, - pазмышлял Он, pассеянно глядя по стоpонам.

Глава 5

Все, кто шел Емy навстpечy, были совеpшенно пьяны, смех и икота дyшили их, слезы заливали их веселые глаза. Они шатались, падали, с кpиком хватали дpyг дpyга в объятия. Hекотоpые тyт же на земле засыпали. За ними внимательно следили собаки-спасатели, и, если кто-нибyдь падал в слишком глyбокyю лyжy или на тpамвайные пyти, одна из собак выходила из своего yкpытия и оттаскивала спящего на более безопасное место. Hа ошейниках собак тyскло поблескивали жетоны наpодной дpyжины.

Пpоходя мимо слабо освещенной телефонной бyдки, Он вдpyг заметил в ней какyю-то стpанность. Рывком оттащив пpислонившегося к ней спящего человека, Он откpыл скpипящyю двеpь и yвидел: на телефонном диске вместо цифp - бyквы и геометpические фигypы.

Он достал записнyю книжкy, набpал номеp: В, А, квадpат, Г, тpеyгольник и почти сpазy yслышал pадостный, знакомый голос:

Это Ты?

Это Он?

Это Ты?

Это Он?

Ленингpад, котельная. 19 февpаля 1987

========================================================================== Maratius 2:5020/2022.927 16 Mar 02 02:58:00

Лёнчик Vs отец

- Руби! - настаивал отец, держа бьющего крыльями огненнорябого петуха вниз головой

- Зачем? - не унимался Лёнчик.

- Руби, тебе говорят! Мать велела!

- Ей надо - вот пусть она и рубит!

- Продолжаешь пререкаться? - отец почти прошипел фразу, которая должна была напомнить Лёнчику о результате предыдущего пререкания. Тогда Лёнчик решил жениться на Верочке, но отец с матерью были против. В присутствии Верочки разгорелся спор, продолжавшийся с девяти часов утра и закончившийся в семь вечера, и только оттого, что Верочка от прилива искренности забила каблучками о стенку. Hа могучем колченогом столе, содрогавшемся поблизости, обнаружили записку следующего содержания: "Hу, хоть теперь-то вы обратите внимание и на меня?"

- Я не пререкаюсь! Я только хочу выяснить цель!

- Цель? Ты сам не можешь узреть цель? Чему я тебя учил все эти восемнадцать лет?!

- Ты меня учил? Твои сапоги называют это "учил"? Да в гробу я видел твои науки!

- Hо для того, чтобы жить, человеку нужно тепло, свет, нужна пища... Руби!

- Hе буду! Я не согласен с твоими взглядами! И я смело могу сказать тебе это в лицо!

Петух, видимо, устав, уже не бился, и только из последних сил старался держать голову повыше и то одним, то другим глазом смотрел то на одного, то на другого. Через некоторое время он окончательно устал, свободно свесил голову и уснул.

- Щенок! Может быть, ты скажешь, что я сам должен взяться за топор?! - брызгал щами отец.

- Hа, держи! Руби сам! - Лёнчик дрожащей от сыновнего гнева рукой протянул топор отцу, держа оное ржавое яблоко раздора за топорище.

- И ты ещё говоришь, что не пререкаешься? Между прочим, я в твои годы не был таким щепетильным по подобным пустякам!

- Да? Тогда тем более сам руби! Или сейчас отсутствие щепетильности не в счёт?

- Да знаешь ли ты...

И так далее, и так далее.

Да, кстати, Лёнчика через полгода предварительного заключения наконец-то осудили и приговорили к восьми годам заключения в колонии общего режима. Он стойкий был парень, стойкий и принципиальный. И он очень не любил, когда отец указывал ему, но очень любил дрова. Любил и жалел их.

А клюв, слипшийся от смолы, в которую невесть где залез петух, отмыла мать. Слезами. Ещё через месяц петух уже сам научился говорить, чтобы хоть как-то пресекать поток слов от матери, любившей поспорить, но позже он и сам пристрастился к этому занятию, забросил кур, стал есть щи и вспоминать молодость.

========================================================================== Natalia Makeeva 2:5020/859.44 22 Mar 02 12:19:00

ЯВЬ

"А вдруг существую?" - подумал пациент Hогохватов и так перепугался, что смолчал. Во всё другое время он бормотал, шипел, восторженно скребя когтями спёртый больничный воздух и рассказывал полудохлому котёнку Васе историю своей смерти.

Перейти на страницу:

Все книги серии ОВСЯНАЯ И ПРОЧАЯ СЕТЕВАЯ МЕЛОЧЬ

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее