Ожерелье голубки

Дом, который принадлежал даиламскому торговцу рисом, служил для путешествующих низариты гостиницей.

По дороге им повстречалась волшебная процессия. В паланкине с куполом, который несли два белых верблюда, сидела закутанная в вуаль женщина с золотым украшением на лбу.

Впереди нее на верблюдах передвигалось вооруженное войско. ЗаверЬгали процессию служанки в длинных развевающихся одеждах с бьющимися на ветру головными повязками – истинное облако прелести.

- Принцесса Масуда, – сказали прохожие. – Да пошлет ей Аллах долгое счастье и всеобщее покровительство.

- Вы прибыли вовремя, – сказал торговец рисом. – Через два дня мы празднуем свадьбу моей младшей дочери. Окажите мне честь и присоединитесь к нам!

Орландо был восхищен таинственным миром арабского дома. Запутанные, словно бы вставленные одно в другое помещения, полностью отрезанные от внешнего мира, – потому что нет окон, которые выглядывают на улицу.

Все открытые места заканчивались дворами: световые колодцы, глаза в небо. Тонкие струи воды падают в чашу фонтана, издавая восхитительный звон. Цветы, травы, вьющиеся растения и тут же певчая птица в клетке. Обожженные плитки мерцают, светясь синим. Из глубины покоев доносятся то постукивание медной посуды, то жужжание кипящего чайника. Изредка слышен девичий голос из запретной части дома, которая принадлежит только женщинам и которую нельзя переступать незнакомцу. Искусно вырезанные деревянные решетки перед окнами преграждают путь любопытному взгляду.

Террасы на крыше также предоставлены женщинам. Здесь выполняются домашние работы, здесь болтают с соседками.

Только немногие помещения доступны мужчине. Арабский дом принадлежит женщине. Мужчина здесь только гость. Его жизнь протекает снаружи: на рынке, за работой, в беседах с другими мужчинами.

Посреди ночи Орландо разбудил дикий пронзительный крик, высокий и резкий, то усиливающийся, то ослабевающий. Ребенок? Птица или кошка? Он натянул одеяло на голову. Уставший от долгой скачки он провалился в бездну без видений.

- Вы хорошо отдохнули под моей крышей? – приветствовал их утром хозяин. – Надеюсь, заффат аль-хамам не нарушил наш покой?

- Заффат аль-хамам? – спросил Орландо.

- Да, это праздничное купание женщин перед свадьбой.

- Это было скорее похоже на убой скота, – усмехнулся Орландо.

- Куры тоже кричат, когда их ощипывают.

- Ощипывают?

- Объясни ему это, – сказал хозяин Хасиму.

- Чтобы поистине насладиться женщиной, нужно, чтобы она была обнажена, абсолютно обнажена. Поэтому невесте выщипывают все волосы на теле.

- Кто же счастливец, который получает ощипанную голубку?

- Ат-Табари, торговец коврами, богатый мужчина из влиятельной семьи. Его дом на другом берегу Тигра называются в народе Золотым дворцом.

- Тогда, должно быть, у него завидный гарем?

- Вместе с Сухелой – четыре жены, как и дозволено Кораном. Но он располагает изысканными рабынями. Их у него столько, что порой он одаривает ими сановников дивана. Многие девушки из свиты принцессы – их вы видели вчера возле моего дома – происходят оттуда. Ни в каком другом месте земли не встретишь так много красивых рабынь со всего света, как в Багдаде.

Когда позже в тот же день они отдыхали в тени финиковой пальмы и наблюдали, как рабы разгррка-ют грузовую баржу, Орландо спросил:

- Как это возможно, что в обществе правоверных есть рабы?

Хасим ответил:

- Это справедливый вопрос. Согласно шариату, ни один правоверный не может держать в рабстве другого правоверного, но не найдешь запрета, который нарушался бы так часто, как этот. Даже пророк держал двух рабынь в своем гареме, которые впрочем не были мусульманками.

Мария была из коптов, Сафия – из евреев, что никак не умаляло ее в глазах пророка. Когда Сафию называли еврейкой ревнивые жены арабского происхождения, Мухаммед советовал ей: «Отвечай им: Исаак – мой отец, Абрахам мой предок, Измаил мой дядя, а Иосиф мой брат».

- Откуда же появляются рабы?

- Когда мусульманский полководец завоевывает земли, у него есть право обращать в рабство побежденных мужчин, женщин и детей. Добыча – победителю. Впрочем, пророк утвердил рабство в тех случаях, если выполнены два условия: рабы должны быть неверными, и их нужно покорить силой. Кто сдается без боя, тот избегает рабства. В действительности все обстоит по-другому.

Некогда ислам возвысил униженных. А затем он сделал работорговлю краеугольным камнем своего существования.

Нет грязной работы в халифате, которую не выполняли бы рабы. От погонщика верблюдов до великого визиря – каждый мужчина содержит наложниц, игрушку для утех, с которой можно обращаться по своему желанию.

В нашей истории много халифов, чьи матери были рабынями. Только три визиря за всю эпоху Абба-сидов были сыновьями свободных женщин, а при Омейядах в Андалузии не было ни одного. Мать Ха-руна аль-Рашида была рабыней из Йемена. Мать халифа аль-Мансура была берберской рабыней.

- Существует ли объяснение этому факту? – спросил Орландо.