Ожерелье Зоны

– Заходи! – сказал тот и нажал на кнопку. Раздался щелчок. Сталкер взялся за рукоятку замка, подумал, как это так, часовой принимает самостоятельно решение, кого впускать? Или их уже рассмотрели и ждали? Озадаченный Гриф отворил калитку, шагнул на территорию базы. Тот, кто стоял с той стороны, дернул створу на себя, распахивая шире, другой с размаха ударил прикладом сталкеру в голову. Раздались громкие гавкающие голоса. Они одновременно приказывали упасть мордой в грязь, встать на колени, руки за голову, бросить оружие. Слаженности в требованиях не наблюдалось, да оно, впрочем, и необязательно. Главное, оглушить, сбить с толку, подавить волю к сопротивлению.

Гриф был не из пугливых. Он увернулся от приклада, сдернул с плеча абакан… А вот воспользоваться им уже не успел. На него навалились, больно придавили, запахло карболкой и ватником. Сверху раздались выстрелы, снова крики: «Оружие на землю, мордой в грязь…» Кто-то наступил Грифу на голень, из рук дернули автомат.

Их повязали быстро и грубо. Гриф предполагал такой ход событий, но виделось это немного по-другому. Их запустят, закроют калитку, потом возьмут под прицел. Без шума и мордобоя разоружат, возможно, немного поизмываются за старые обиды, затем перейдут к делу.

Но сталкера заботило не то, с какими почестями их встретили, а то, что все эти бравые ребята были незнакомцами. Одеты кто в лес, кто по дрова. Какие-то разномастные комбезы, куртки, боты. Один ходил в феске, другой натянул на голову капюшон, а края заправил за уши и напоминал чебурашку, третий вообще в кепке. Рожи небритые, пропитые. Все расхлестанные. Оружие потасканное, калаши да обрезы. Словно банда Махно. Насчитал Гриф восьмерых, возможно, где-то есть еще. Он уже сомневался, что главарем этой шоблы окажется Карабас. БТР стоял возле основного корпуса «мордой» к воротам.

Со сталкеров сняли разгрузки, обчистили карманы, вытащили ремни, шнурки и повели гулким железным коридором. Алексея быстро втолкнули в боковую дверь. Тот даже пискнуть не успел. Его возмущенный голос донесся уже из-за закрытой двери.

– Куда вы его? – Гриф обернулся.

– Шагай, – коренастый конвоир в черной «энцефалитке» ткнул кулаком в спину. Сталкера привели в дежурку. Помещение претерпело некоторые изменения. Топчана не было. На его месте стояла пирамида из снарядных ящиков. Дальний правый угол занимал зашарканный холодильник, рядом по стене выстроились круглые емкости литров на сорок с завинчивающимися крышками. Посреди комнаты торчал, словно дыба, стул, явно приготовленный для допроса. Пахло казармой.

Слева из неаккуратно прорезанного в стене проема, распахнув железную дверь, вышел улыбающийся пижон. Он был лет тридцати восьми – сорока двух, высокий, длинные темные волосы зализаны назад, отчего его мордочка с тонкими усиками над искривленным в усмешке ртом с бледными губами, вкупе с черными глазками под бесцветными бровями, походила на крысиную. Форма непонятного бирюзово-серого цвета, как бы это сказать, облегала, что ли, если такое вообще можно сказать о военном обмундировании, худощавую фигуру. Казалось, ее шили специально на заказ для какой-то космооперы и этот «имперский офицер» не успел разоблачиться. А когда тот заговорил захлебывающимся фальцетом, сглатывая паузу и склеивая слова в тягучие сопли, сталкер и вовсе не знал, что думать.

– Кто-это-у-нас-здесь-такой-нежданчик-а-а-а-а? Кто-такой-говори-не-стесняйся-я-я, – тянул он нараспев. – Не-обидим-родной-если-сознаешься. Качака-приземли-мясо.

Сопровождающий боров грубо опустил Грифа на стул. Сталкер брякнулся задом так, что ножки взвизгнули по железному полу. Пижон присел на столешницу, скрестил на груди руки.

– Мясо-я-долго-буду-ждать? Качака-взбодри.

За тягучим песнопением, напоминающим соло церковного служки, последовал увесистый удар в живот. Здоровяк не попал в солнечное сплетение, но мышцы пресса получили чувствительную встряску. Гриф крякнул и согнулся. Ножки стула снова скрипнули.

– Ух ты, – выдохнул Гриф, распрямляясь, – как у вас тут все серьезно.

– Ага-серьезней-некуда. Так-я-слухаю-кто-откуда-и-зачем?

– Мимо проходил, – покладисто начал сталкер, – думаю, дай загляну к Карабасу, покалякаем, водки попьем, былое вспомним. Где, кстати, он?

– Скоро-повидаетесь-дай-то-бог-чтобы-он-тебя-узнал. Не-ответил-откуда-прешь-парниша?

– Из «Депо», – поспешил ответить Гриф, перехватив взгляд крысиных глазок на Качаку, – это за крестом…

– Да-знаю-я-не-надо-держать-нас-за-идиотов-Качака-накажи.

На этот раз удар пришелся в правую скулу. От кулака голова откинулась назад, за ней пошло все тело, и сталкер рухнул на пол вместе со стулом. От металлического дребезга пижон поморщился.

– Я-тебя-предупреждал-мясо, – засмеялся он, захлебываясь. – Качака-подними-чучело.

Бугай сжал предплечье Грифа, словно тисками, и рывком поднял на ноги. Не отпуская руки, поднял стул.

– Садись-мясо, – распорядился пижон. Дождался, пока сталкер окажется на стуле, продолжил: – Я-тебя-еще-раз-спрашиваю-мясо-чего-тут-делаешь?

– Так я и говорю, к Карабасу…