Ожидание (три повести об одном и том же)

Под­сол­ну­хи слов­но ждут че­го-то. На­вер­но, вет­ра. То­гда они за­го­во­рят, за­вол­ну­ют­ся. Ста­нут хло­пать шер­ша­вы­ми ли­сть­я­ми. У Варь­ки та­кое чув­ст­во, слов­но она че­го-то ждёт, и да­же зна­ет че­го, да толь­ко ей от это­го од­но уни­же­ние.

Под­сол­ну­хи уже не по­хо­жи на ли­ца, они по­хо­жи на рав­но­душ­ные чёр­ные за­тыл­ки в жёл­тых вен­ках. Зна­чит, тол­па по­вер­ну­лась к Варь­ке спи­ной – пре­зи­ра­ет.

За­шур­ша­ла тра­ва. Варь­ка не по­вер­ну­лась на звук, толь­ко по­доб­ра­ла под се­бя но­ги, сжа­лась вся. «Ес­ли он уся­дет­ся ря­дом, по­вер­нусь и вле­п­лю ему ку­ла­ком со все­го ма­ху».

Он усел­ся ря­дом.

– Варь­ка, твой отец сю­да идёт. Мо­жет, те­бе луч­ше уд­рать?

Варь­ка не ус­пе­ла ре­шить, что ей луч­ше, как из-за са­рая вы­шел отец. Он по­смот­рел на неё, вздох­нул и, по­пра­вив гал­стук, за­ша­гал вдоль по­ля к двух­этаж­но­му зда­нию сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ной шко­лы.

– Он у те­бя все­гда та­кой? – спро­сил Вась­ка.

– Нет. Не все­гда. По втор­ни­кам… – про­шеп­та­ла она.

– Се­го­дня чет­верг, – ска­зал Вась­ка.

Варь­ка при­ку­си­ла гу­бу. «Ес­ли он ме­ня тро­нет, по­вер­нусь и… ска­жу, чтоб про­ва­ли­вал».

– Ты не огор­чай­ся, Варь­ка, – за­го­во­рил он. – Пер­вые бе­ды са­мые горь­кие, но не са­мые боль­шие…

«Ко­неч­но, – ду­ма­ет Варь­ка, – те­бя, на­вер­ное, ни­ко­гда не лу­пи­ли ро­ди­те­ли. Те­бе лег­ко ум­ни­чать».

Варь­ка не слу­ша­ла Вась­ку и толь­ко ду­ма­ла: «За­чем он всё го­во­рит? Мо­жет быть, за­мол­чать бо­ит­ся?»

Вась­ка взял её за пле­чо.

– Варь­ка, баб­ка те­бя окол­па­чи­ва­ет. Она же всё для се­бя ста­ра­ет­ся.

Варь­ка обер­ну­лась. Ска­за­ла:

– Ка­кой ты ум­ный.

Она ду­ма­ла, он за­мол­чит. Но он от­мах­нул­ся. То­гда Варь­ка ска­за­ла ещё:

– От­ку­да у те­бя та­кое на­халь­ст­во – при­хо­дить и учить?

Он сму­тил­ся, за­бор­мо­тал:

– Я же с до­б­ры­ми на­ме­ре­ния­ми…

– А ес­ли дру­го­му не­ин­те­рес­ны твои до­б­рые на­ме­ре­ния?

Он сник сра­зу. Про­шеп­тал:

– Да?.. Ты так ду­ма­ешь?

«Уй­дёт, – по­ду­ма­ла Варь­ка, – пусть бы уж го­во­рил…»

– Варь­ка, – по­слы­шал­ся су­хой баб­кин шё­пот. Баб­ка вы­шла со дво­ра. Ог­ля­де­лась.

– Ку­да по­шёл бать­ка?

– В шко­лу.

Баб­ка по­доб­ра­ла гу­бы. Грудь у неё ста­ла под­ни­мать­ся. Ру­ки лег­ли на по­яс.

Варь­ка по­ко­си­лась на Вась­ку и по­крас­не­ла.

– Хи­ба ж я со зла? – на­ча­ла баб­ка не­гром­ким го­ло­сом. – А мо­жет, я по ошиб­ке. Гла­за ж у ме­ня те­перь ста­рые… А кто мою ха­ту спа­лил?! – вдруг за­кри­ча­ла она. Мах­ну­ла ку­ла­ком в сто­ро­ну сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ной шко­лы. Уда­ри­ла се­бя по бед­ру. – Ка­бы зна­ла, ка­кой ты есть че­ло­век, ни за что бы Раи­се не по­зво­ли­ла за те­бя за­муж ид­ти. На по­рог бы лег­ла.

У баб­ки кон­чил­ся воз­дух. Она де­ло­ви­то от­ды­ша­лась. Хо­те­ла на­брать но­вую пор­цию, но тут её взгляд упал на маль­чиш­ку.

– А это что за ога­рок?

– Спро­си, – про­шеп­та­ла Варь­ка.

Баб­ка по­до­шла бли­же. Вце­пи­лась в Вась­ку гла­за­ми.

– Чи ты ди­карь, чи у те­бя шта­нов не­ту?

– Есть, – ска­зал Вась­ка. – Тру­сы…

– От­во­ро­тись, – ско­ман­до­ва­ла баб­ка. – Мне на те­бя смот­реть со­ве­ст­но.

Вась­ка за­сме­ял­ся.

– Ка­кая раз­ни­ца, ес­ли я от­вер­нусь? – ска­зал он. – Луч­ше уж вы от­вер­ни­тесь…

– Ка­кие нын­че де­ти рас­тут! – за­го­во­ри­ла баб­ка на од­ной скуч­ной но­те. – У вас на пле­чах го­ло­вы? А мо­жет, печ­ные тру­бы без вью­шек? А ес­ли я те­бя по тво­ей го­лой ко­же кра­пи­вой на­шпа­рю? Ты сю­да за­чем зая­вил­ся?.. – Баб­ка пе­ре­шла на за­лив­ча­тый крик: – Ре­пей­ные шиш­ки! Кра­пив­ное се­мя! Весь го­род ис­по­га­ни­ли сво­им мерз­ким ви­дом. Ку­рорт­ни­ки! Во­до­хле­бы!.. Варь­ка, го­ни его в шею!

Варь­ка не ше­лох­ну­лась. Она си­де­ла за­ку­сив гу­бу. Смот­ре­ла на под­сол­ну­хи, и в гла­зах у неё бы­ли слё­зы. Они не ка­ти­лись по ще­кам, не сы­па­лись гра­дом, они све­ти­лись уз­кой тоск­ли­вой по­лос­кой по ниж­не­му ве­ку.

Баб­ка гля­ну­ла на неё, со­об­ра­зи­ла что-то мгно­вен­но и по­вер­ну­лась к Вась­ке, рас­пус­тив улыб­ку по всем мор­щи­нам.

– Ты, хло­пец, ме­ня из­ви­ни. У ме­ня же ж ха­рак­тер шум­ный. Ты при­хо­ди в дом. Варь­ка ж мне не от­кры­ла, что у неё та­кой слав­ный дру­жок заи­мел­ся. А я всё сга­ды­ваю, аж со­мле­ла от мыс­лей…

Сле­зы у Варь­ки вы­со­хли. Она ус­та­ви­лась на свою баб­ку в не­до­уме­нии.

Баб­ка умолк­ла вдруг и, пу­та­ясь в юб­ке, по­бе­жа­ла к до­му.

– Что с ней? – спро­сил Вась­ка.

– Не знаю, – ска­за­ла Варь­ка. – Я и са­ма не пой­му, что тут се­го­дня тво­рит­ся…

От сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ной шко­лы шли трое: Варь­кин отец, ди­рек­тор и глав­ный аг­ро­ном. Отец шёл впе­ре­ди. Он ка­зал­ся ус­та­лым.

Варь­кой за­вла­де­ла тре­во­га, ей вдруг ста­ло му­чи­тель­но жаль от­ца.

– Ухо­ди, а? – ска­за­ла она.

Вась­ка кив­нул. Под­нял­ся и то­ро­п­ли­во по­шёл.

– Со­всем ухо­ди! – крик­ну­ла Варь­ка, не же­лая, что­бы он по­слу­шал­ся её, и бо­ясь, что он всё-та­ки по­слу­ша­ет­ся.

Ди­рек­тор и аг­ро­ном от­кры­ва­ли са­рай. Ли­ца у них бы­ли со­сре­до­то­чен­ные и уг­рю­мые.