Ожидания Бена Уикса

Мать Бена, Хелен, слышала, как по средам ее сын возвращается домой в одиннадцать вечера, и ее саму удивляло, что за странное беспокойство охватывало ее в связи с этим. Она знала, что Бен не интересуется наркотиками, что он не бьет нигде витрины и окна. Знала, что не брюхатит соседских девушек. Но вместо этого он все больше погружался в какую-то глубокую уединенность, всецело поглощенный своим увлечением, и она беспокоилась, что сам он уже не сможет от этого освободиться. Гарри говорил ей, чтобы она не вмешивалась. Мол, неужто она не помнит себя ребенком? Не помнит, как у нее тоже имелись свои одержимости, свои маленькие идеи фикс? Естественно, она это помнила. Бывало, летними днями, когда так трудно было заставить себя заняться каким-то делом, требующим активности (например, упражняться на пианино, о чем постоянно напоминала ей мать, или отправиться с подругами на пляж), Хелен доставала все свои украшения: тонкую цепочку с иконкой святого Христофора, прелестный браслетик с гибкой рыбкой и вращающимся чертовым колесом, нежное ожерелье из речного жемчуга – складывала в кучу, перемешивала, пока все как следует не спутается, после чего принималась это распутывать.

– Вот видишь! – подхватывал Гарри. – У всех детей что-нибудь этакое бывает. Просто наш играет в сквош.

И все же, думала Хелен, а что, если это нечто, жестко ограниченное правилами, и ему навяжет свою установленную форму? Что, если он никогда не испытает даже потребности не подчиниться правилам? В то же время она понимала, что Гарри не может судить об этом непредвзято и что он отреагировал бы совсем иначе, если бы эта зацикленность сына была сосредоточена на чем-то ином, а не на сквоше.

И вот в течение пары лет Бен только и делал, что играл в сквош, и тем не менее они с друзьями по «Микрону» все равно пребывали где-то в конце середнячков.

Но потом, в начале девяностых, американскому сквошу все же наскучило сидеть в удаленной от всего мира глуши, и колледжи Соединенных Штатов захотели иметь возможность привлекать в свои команды иностранных игроков. И вот когда колледжи и клубы один за другим принялись переделывать свои корты под международный стандарт – внезапно оказалось, что Бену вовсе не надо к ним адаптироваться. Когда он тянулся за мячом, его ракетка всегда достигала цели; когда он даже забывался в игре, мяч сам собой ударялся в нужную точку. Все ребята из «Микрона» как-то разом поднялись в рейтинге, и все же Бен потратил на отработку и прием ударов столько времени, сколько не тренировался ни один из них, а потому ему всегда удавалось отбить на мяч-другой больше, сделать более хороший выбор при подаче и всегда хватало для победы решающего полудюйма.

Что-то переменилось, когда он начал побеждать своих товарищей по «Микрону», а затем выигрывать и официальные турниры. Прежде они все вместе слонялись без дела, слушая записи The Allman Brothers[12]

или Led Zeppelin на старенькой стереомагнитоле позади своего клубного корта, или поддерживали друг друга при поражениях в суровых поединках четвертьфиналов. Вместе они рассаживались на тоненьких покрытиях спортзалов колледжей или в холлах частных клубов, потягиваясь всем телом и подшучивая друг над другом. Вместе складывали марлевые салфетки, приклеивая их пластырем к подошвам ступней, где мозоли порой натаптывались толщиной чуть не с апельсиновую корку. Вместе поедали энергетические батончики один за другим, откусывая по чуть-чуть, чтобы никогда не выходить на корт чересчур сытыми. Вместе запихивали насквозь пропитавшуюся потом одежду в пластиковые магазинные пакеты и, старательно выдавив оттуда воздух, туго завязывали, а потом, забыв открыть их по возвращении домой, обнаруживали там спустя какое-то время целые колонии плесени. Вместе смеялись над задиравшими носы ребятами из пятерки лидеров, чьи отцы в случае их проигрыша уходили с корта белыми как полотно.

Но когда Бен начал побеждать, причем побеждать очень часто, остальные ребята стали вести себя с ним немного сдержаннее, а вскоре, когда они обращали на него взгляд, в их глазах словно появлялся какой-то лаковый налет. Когда Бен еще не успевал уйти с корта, он видел, как они сидят все вместе, уже принявшие душ и надевшие спортивные костюмы. Неожиданно у них оказывались какие-то свои шутки, которые придумывались без него. Единственный, кого это как будто не затронуло, был Тим, но все-таки Тим, похоже, никогда всерьез не проникался сквошем.