Озорные рассказы

Тем не менее на сердце у короля было весьма неспокойно, ведь его сестре, которую он очень любил, дабы попасть во Францию, предстояло преодолеть более тысячи миль, а кроме того, инфанте, дочери королевской и настоящей принцессе, которую звали Помадкой, такой она была беленькой, хорошенькой и милой, в скором времени исполнялось семнадцать лет. Вполне вероятно, она выйдет замуж, и выйдет очень скоро, и король так же сильно боялся, что у него не будет бриллиантов к ее свадьбе, как и того, что они у него будут, потому что если у него их не будет, то королева, при ее слабых нервах, может умереть от огорчения, а если стразы поспеют вовремя, то Конфетьер, а он всегда был осмотрителен, боялся, как бы его зять и царственные родители оного, для которых этикет с его строгостями ничего не значит, не заметили обмана, не углядели фальшивых драгоценностей в его короне, и как бы не получили скверного представления о благородном и достойном роде Конфетьеров. И потому часто, засыпая, Его Величество думал, что короли так же, как и все люди, не должны ставить себя в неловкое положение, и сожалел о своем чрезмерном честолюбии, но спал он, точно простой мещанин, в одной постели с королевой, а та привыкла читать мысли своего августейшего супруга по его королевской физиономии и умела рассеивать все тучи, хоть и не могла помешать ему видеть стразы во сне. Нередко даже днем по возвращении с охоты или по окончании заседания совета Его Величество застывал, сжав голову ладонями, и тогда, завидев эту картину, королева думала про себя или говорила своему исповеднику, единственному человеку, знавшему эту государственную тайну:

— Уверена, он опять думает о стразах!

И королева не ошибалась. Его Величество был столь поглощен мыслями о трудностях на пути к исполнению своего желания и о последствиях, к которым оно может привести, что однажды за парадным ужином он, вместо того чтобы сказать своей жене: «Я подстрелил двадцать два зайца», шепнул ей на ухо: «Я подстрелил двадцать два страза»…

Королева заулыбалась в ответ на эту оговорку, и публика на галереях и придворные вельможи все как один возрадовались:

— Король в хорошем расположении духа, он сказал королеве что-то приятное.

На самом же деле Его Величество был весьма озабочен: корона с поддельными драгоценностями уже давила ему на голову.

Таково было положение при дворе королевства Матакен, когда в деревне, расположенной в двух милях от столицы, произошло событие, которое должно было коренным образом изменить жизнь королевского семейства. Эта деревня под названием Кошачий Сток походила на крышу, оттого что лепилась к крутому склону высокой-превысокой горы и ее хижины, тесно прижатые друг к дружке, издалека выглядели точно ее черепица.