Падение

Все трое встали в кружок, Джо что-то сказала, остальные согласно кивнули. Она покачала головой и обернулась, медленно обвела рукой самолет и что-то добавила, но слышали это только бортпроводники. Папочка что-то добавил, все рассмеялись, потом Джо обняла Келли, которая уже плакала. Джо ласково поглаживала ее по спине и беспомощно наблюдала за санитарами, склонившимися над Биллом. Ее лицо блестело от слез. Папочка смотрел на самолет, зажав рот забинтованными руками.

Так они простояли минуту, осмысляя произошедшее. Наконец развернулись и похромали к ожидавшим их медикам.

На другом конце страны, в пригороде, в периметре из желтой ленты, люди тоже осмысляли произошедшее.

Все закончилось.

Раздался детский голос, переполненный эмоциями. Это казалось таким неправильным, таким неуместным – чтобы этот невинный человечек видел подобные ужасы.

– Мама?

Кэрри посмотрела на сына, потом опустилась на корточки рядом с ним. Ее глаза покраснели, веки опухли, а попытка изобразить улыбку выглядела жалкой.

– Да, милый?

– А с папой все хорошо?

Глава сорок вторая

Один из множества приборов, окружавших койку, периодически пищал. Палату заполнял едкий запах стерильности, а стул под Джо был неудобным и жестким. В коридоре вызывали врача в другое отделение больницы.

– Я ни разу о них не вспомнила, Билл, – тихо сказала Джо.

Его грудь едва поднималась. Под трубками и бинтами на неподвижном теле расцветали серо-лиловые синяки. Глаза были закрыты, правый заплыл и почернел. Несколько слоев бинтов на правом плече едва не ослепляли белизной, в отличие от швов под ними, закрывших пулевое ранение.

– Говорят, – продолжала она, заново переживая в мыслях самые страшные мгновения полета, – что вся жизнь мелькает перед глазами. Я много читала об околосмертном опыте. О тех, кто умер и вернулся. Все говорят одно и то же. – Она сглотнула. – Что они перед смертью вспоминали семью. Детей. Супругов. Что только об этом и думали.

Джо подошла к окну и взглянула на синее небо. Теперь, когда она стояла спиной к койке, слезы текли свободно. Она не утиралась, и они добегали до шеи. Ее голос надтреснул.

– Даже тогда. Муж, сыновья, родители, сестра, Тео, друзья… Никого не вспомнила. Что я за человек? Что за жена, что за мать?

Пискнул прибор, другой пискнул в ответ. Джо уронила голову. Ее тело сотрясали рыдания.

– Спасибо, – прошептал слабый голос.

Джо мгновенно развернулась.

– Спасибо, что так верила в меня.

Ее грудь наполнила внезапная легкость – с души свалился камень вины, который она носила с тех пор, как самолет оторвался от земли. Она подошла, взяла его за руку, и оба заплакали.

Джо утерла лицо, потом мягко промокнула салфеткой и его слезы.

– Ты должен спать.

Левая щека Билла приподнялась в полуулыбке.

– Прости, что разочаровал. А где Кэрри?

– В кафетерии, ест замороженный йогурт вместе с Тео и детьми.

– Слышал, его повысили.

– А как же, – сказала Джо с гордой улыбкой. – Правда, еще отстранили на месяц. Зато сразу потом – повышение.

– Во всем есть что-то хорошее.

– И даже много. – Джо в шутку показала на огромный букет красных и лиловых цветов на столе в другом конце палаты.

– «Коустал» расщедрился, – сказал Билл. – Но свои четыре месяца оплачиваемого отпуска я ценю больше.

– Как и я. Шеф О’Мэлли присылал открытку?

Билл помрачнел.

– Трудно отправлять почту из тюрьмы.

Раздался стук, медленно приоткрылась дверь. Внутрь заглянул Большой Папочка и, увидев, что Билл проснулся, распахнул ее.

– Аллилуйя! Он восстал! – объявил он, воздевая над головой бутылку шампанского. За ним вошла Келли с маленьким букетом и парящим на ниточке ярким воздушным шариком.

Внутривенные антидоты и местная терапия, ждавшие экипаж и пассажиров в больнице сразу после посадки, совершили чудо. Лицо Папочки почти вернуло обычный цвет, а когда он снял огромные черные очки, Джо заметила, что и белки его глаз снова чистые.

Джо не помнила, когда еще видела у Билла такую широкую улыбку. Он пытался сдержать слезы, но не мог. Келли даже не старалась – шарик так и подрагивал от ее всхлипов. Джо рассмеялась и обняла ее. Папочка возился с пробкой, раздувая ноздри в тщетных попытках не расплакаться вместе со всеми.

Они переживали. Они приходили в себя. Они злились. И Джо знала, что это только начало проработки пережитой ими травмы. Но еще они радовались. Радостно было снова собраться вместе – в компании тех единственных, кто знал, что за бремя они несли. Собраться с семьей, по-настоящему понимавшей, кто ты такой и что повидал.

С хлопком вылетела пробка. Келли достала из сумки стаканчики, Папочка разлил шампанское. Окружив койку Билла, экипаж рейса 416 «Коустал Эйрвейс» поднял тост.

– За боевые шрамы, – объявила Джо.

Они улыбнулись. Они выпили. Они утерли слезы.