Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 1

Но маркиз одернул его. Граф и издатель снова переглянулись. Обычно весьма сдержанный, маркиз на этот раз говорил резко и нервно.

– Успокойтесь! – на лице маркиза появилось выражение холодной ярости. – Я пришел сюда развлечься и не нахожу в музыке и танцах ничего дурного, – процедил маркиз сквозь зубы.

Растерянный Кеведо, кланяясь маркизу, проводил гостей в комнаты.

Андрес де Монтойя был раздражен и цыганским пением, и тем, что Кеведо показался ему льстивым, суматошным и неумным человеком.

Кеведо, между тем, пребывал в полной растерянности. Что делать? Усадить маркиза в маленькой комнате? Да, там он не будет слышать цыганского пения, но будет как бы отделен от остальных гостей. Проводить его в большую комнату? Но видно по всему, что маркиз сейчас в бешенстве; кто знает, в какое состояние приведет его музыка… Но де Монтойя сам решил проблему.

– Надеюсь, у меня будет возможность познакомиться с остальными гостями? – холодно спросил он.

– Да, ваша милость!.. О, да!.. Прошу вас… Прошу! Простите… Мы здесь запросто… Я сейчас представлю вам моих гостей…

– Нет необходимости специально представлять мне кого бы то ни было, – резко прервал маркиз гостеприимного хозяина. – Я вовсе не желаю нарушать атмосферу дружеской непринужденности!

С этими словами он шагнул за порог. Граф Хайме Кристобаль и издатель уже расположились в комнате. Эта большая гостиная была украшена несколькими отличными картинами старых мастеров. Лепнина на потолке потемнела. На ковре в живописном беспорядке были разбросаны подушки, обтянутые зеленым шелком. На маленьких столиках стояли кувшины с вином, бокалы, блюда с маслинами и орехами. Уже стемнело, и слуги только что зажгли светильники. Маркиз нетерпеливо отмахнулся от сеньора Кеведо, желавшего окружить его заботой и вниманием, и опустился на первую попавшуюся подушку рядом с каким-то молодым дворянином. В комнате собралось человек пятнадцать мужчин. Казалось бы, следовало ожидать буйного веселья, даже некоторой разнузданности, но, к удивлению Андреса, все были серьезны, сосредоточенны и с безмолвным восторгом следили за тем, что происходило в передней, чуть приподнятой части комнаты, представлявшей собой нечто вроде импровизированной сцены.

Три цыгана играли на гитарах. Перед ними танцевала молодая цыганка. Сначала Андрес не испытывал ничего кроме отвращения. Он даже не мог взглянуть на музыкантов и танцовщицу. Ему казалось, что все напоминает присутствующим о том, что он – маркиз Андрее де Монтойя, внук короля Филиппа, на самом деле всего лишь отпрыск нищего подмастерья. Андрес чувствовал, как пылают его щеки и пелена раздражения застилает глаза.

Но недаром он получил хорошее воспитание. Усилием воли он взял себя в руки и сосредоточился. Постепенно он заметил, с каким восторженным вниманием слушают и смотрят его соседи. Он заставил себя поднять глаза.

В движениях женщины, в изгибах ее рук, в извивах тела цвело истинное искусство танца. Это совсем не напоминало обычное женское соблазнительное кривлянье. Сила и четкость были в том, как изгибались ее запястья, как гордо откидывалась голова, как притоптывали маленькие ступни, обутые в туфельки на крепких высоких каблуках. Гитаристы также играли прекрасно. Вот цыганка запела. У нее был громкий сильный гортанный голос. Но едва Андрес услышал слова песни, как в нем с прежней силой вспыхнуло раздражение. Это была баллада о красавице Маритане, которую король убил из ревности. Андрес едва сдерживался. Он с изумлением чувствовал, что готов убить эту женщину, удушить собственными руками. Ему снова показалось, что все здесь собрались лишь для того, чтобы издеваться над ним. Но сила и красота музыки сделали свое дело. Прошло несколько минут, и он уже пребывал в том же состоянии восторга и внимания, что и все остальные.

Надо сказать, что Андрес очень боялся ощутить при звуках цыганского пения то, что именуется «голосом крови». Но сейчас он был весьма доволен тем, что ничего подобного не ощутил. Просто так же, как и все, он наслаждался очаровательным и своеобразным искусством.

Женщина спела еще несколько баллад и исполнила еще несколько танцев. Затем все цыгане вместе с ней почтительно склонились перед публикой и удалились быстро через заднюю дверь.

Для Андреса это явилось еще одним подтверждением того, что цыганка – честная женщина и не похожа на танцовщиц, торгующих собой. Он и сам не мог понять, почему для него это так важно.

– Да, это она! – произнес его молодой сосед.

– Кто? – машинально спросил Андрес.

– Королева звуков и движений! – восторженно ответил тот.