Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 1

С нетерпением ожидала она этого дня. Мать очень заботилась о ее воспитании и образовании. Ана знала латынь, умела танцевать, петь, играть на гитаре и на клавесине, у нее был прекрасный тонкий почерк. В ночь перед своим первым выходом в свет ей едва удалось заснуть. Еще не рассвело, а она уже вскочила, словно резвая козочка, и будила свою кормилицу. Та ласково попеняла воспитаннице. Но на самом деле добрая женщина ни в чем не могла отказать Ане, всячески баловала ее. Вошли камеристки и начали одевать и причесывать девочку. Вскоре необыкновенную красоту Аны оттенил дорогой наряд, волосы украсились черепаховыми гребнями с драгоценными камнями, руки – золотыми браслетами тонкой работы, стройная шея была оправлена в алмазное ожерелье. Ана радовалась, душу переполняло ожидание грядущего счастья.

После первого дня свадьбы все говорили только о юной дочери маркиза де Монтойя. Самые знатные семейства Испании прочили ее себе в невестки. Кавалеры почтительно ухаживали за ней. Стоило ей случайно обронить тончайший платочек, как целая свита родовитых юношей устремлялась поднять его. Ана не умела кокетничать, и это свойство придавало ей еще большее очарование. Счастливая, сияющая, девушка видела впереди сплошную радугу праздника.

Увеселения самого разного рода следовали чередой. Театральные представления сменялись фейерверками и маскарадами. Было много выступлений певцов и танцоров, в том числе и цыганских. Однажды вечером, выйдя в сад, увешанный фонариками, маркиз услышал прекрасное пение и великолепную игру на гитаре. Он подошел поближе. Гости, разбившись на живописные группы, с наслаждением слушали выступление цыган.

Маркиз наклонился к супруге, сидевшей с края:

– Прекрасно, Мерседес! Кто же пригласил этих музыкантов?

– Наш сын, – прошептала супруга маркиза, опасаясь громким голосом помешать пению. – Это знаменитое семейство Таранто…

– Как же, как же, – вспомнил де Монтойя, – когда-то я сам слышал их. Помнится, у них была изумительная певица и танцовщица, Кристина. Я даже имя запомнил. Ее убили. Но после этого о них не было известно.

– Вон тот старый цыган, это ее муж, – тихо откликнулась маркиза. – Говорят, он посвятил свою жизнь детям. А когда дети выросли, снова начал выступать с ними. У него два сына и две дочери, а также зять и невестка.

– Прекрасно, прекрасно, – заметил маркиз. – Надеюсь, их вознаградят по заслугам.

– Наш сын уже заплатил им…

– Прекрасно, прекрасно…

Пение закончилось, все захлопали в ладоши. Маркиз выступил вперед, громко аплодируя. Старый цыган поднялся, отставил гитару и низко поклонился ему. Де Монтойя сделал цыгану знак приблизиться. Тот снова поклонился.

– Когда-то меня потрясло выступление вашей семьи, – сказал маркиз. – В сущности, тогда я научился любить цыганское пение. Я благодарю вас. Я рад, что ваши дети продолжают тернистый, но радостный путь к вершинам искусства.

Эта несколько цветистая речь маркиза вызвала новые аплодисменты. Цыган снова поклонился. Андрес де Монтойя вынул кошелек, туго набитый золотом, и протянул старому цыгану. Тот с благодарностью принял подарок.

Все кончается рано или поздно. Завершилась и пышная свадьба наследника маркиза. Супруга маркиза, окрыленная успехом дочери, строила планы еще более блистательного брака. Она заметила, каким взглядом провожал юную Ану один из сыновей короля.

– Нет, Мерседес, – возражал трезвомыслящий маркиз, – это ты должна выкинуть из головы. Принцы вступают в законный брак лишь с принцессами королевской крови. А видеть свою дочь наложницей кого бы то ни было, пусть самого короля, я не желаю!

Андрес де Монтойя помнил, что королевской наложницей была его бабка; и отлично представлял себе, какая волна злобных сплетен подымется, если та же участь постигнет его дочь. Хотя и он лелеял определенные честолюбивые замыслы и был вовсе не прочь увидеть свою любимую Ану герцогиней.

Но ни отец, ни мать не угадали судьбу единственной дочери. Не прошло и месяца со дня свадьбы молодого маркиза, как Ана исчезла.

Начались отчаянные поиски. Стражники и нанятые маркизом люди обшарили окрестности. Были допрошены все слуги. Кормилица обливалась слезами, но ничего не знала. А ей-то как раз было отчего плакать. Ведь вместе с Аной исчезла и ее родная дочь! Несомненно, девушки были похищены. Поиски ни к чему не привели.

Отец и мать юной Аны были безутешны. Когда стало ясно, что девушку не найдут, в доме маркиза воцарился траур.

Глава девяносто девятая

К сожалению, и в эту ночь Анхелите не удалось довести свое повествование до конца. Начался день, а с ним и привычные хлопоты. Но я заметила, что мое нетерпеливое желание дослушать историю де Монтойя помогает мне терпеть вынужденное заточение.

Днем заглянула старуха. Но ни о каком письме не было речи. Она спросила, удобно ли мне, не терплю ли я недостатка в чем-либо. Я вежливо ответила, что всем довольна.

Вечером, когда мы с Анхелитой купали детей, старуха снова пришла.

– Довольно тебе ночевать здесь, – обратилась она к девушке.