Падение Иерусалима

Вскоре после полудня в Иерусалиме вновь собрался кабинет министров, его участники, вялые и бледные после бессонной ночи, выслушали зачитанное с воодушевлением сообщение министра обороны. На трех военно-воздушных базах в полной готовности находятся бомбардировщики с ядерными боеголовками типа "воздух - земля" на борту. Явное предостережение Сирии: либо "Шатила" выдает местоположение своего оружия, либо атомной атаке нынче же вечером подвергнется территория этой страны.

Немедленно по прочтении разразился скандал, битый час министры спорили и кричали друг на друга.

- С точки зрения морали этот план никуда не годится, - подвел итог дискуссии премьер-министр. - Не можем же мы напасть на Сирию, пока "Шатила" ничем себя не обнаружила. Что если все ее угрозы - блеф, пустой звук? Хороши мы тогда будем! А если сирийцы не в силах повлиять на этих сумасшедших, в чем я, кстати, и не сомневаюсь? С другой стороны, если террористы и впрямь выполнят свою угрозу, то нападать на Сирию после взрыва - какой в этом вообще смысл? Все и так пойдет к черту, взлетит на воздух, зачем усугублять? Хаим, тебе же американцы трижды, в разной форме, давали понять, что если только мы применим ядерное оружие, то потеряем всех сторонников и в конгрессе и вообще в этой стране. - Премьер сумрачно оглядел коллег. - Нет, такой план - просто безумие.

Мнение главы правительства возобладало, после чего члены кабинета выслушали его собственный план. Условия ультиматума должны быть приняты. Мэры соберутся на границе к 23:00 - за два часа до объявленного срока, на который намечен взрыв. В тот же час предстоит взорвать Стену плача. Заключенные-арабы из разных тюрем уже перевезены в Галилею, в военный лагерь. Оттуда их автобусами отправят к границе и в 23:15 начнут передавать сирийским представителям.

- Большой риск! - высказался кто-то из присутствующих. - Настоящая русская рулетка: все это назначено на время ровно за два часа до взрыва, то есть до часу ночи. Но кто поручится, что за такой короткий срок террористы объявятся и что у нас хватит времени найти и обезвредить их бомбы?

- Мы уступим в самый последний момент, - возразил премьер. - Если поспешить, они сочтут это признаком слабости и повысят требования, шантажируя нас второй бомбой.

- Которой, скорее всего, и не существует, - заметил министр обороны.

- Она есть, - твердо сказал премьер. - Можете на меня положиться.

- Знаете что-то конкретное?

- Она существует, эта вторая бомба. И мы должны сейчас же обсудить наши действия на случай, если террористы повысят свои требования, угрожая нам еще одним взрывом.

В середине дня контроль над ситуацией со стороны правительства был полностью потерян. Огромные неуправляемые толпы бродили по всему средиземноморскому побережью Галилеи до самого Негева. Прибывшие в Хайфу и Тель-Авив американские военные суда приготовились эвакуировать граждан США, однако командующий судами вынужден был отказаться от этой попытки, поскольку городские власти предупредили его об опасности: лодки, спущенные на воду, тут же будут потоплены обезумевшими от страха беженцами. В Хайфе почти так и случилось: там корабли подошли близко к берегу, и сотни людей пустились к ним вплавь. Доплывших пришлось сталкивать обратно в воду. Суда поспешно отошли на безопасное расстояние. В 17:00 перестал действовать аэропорт Бен Гурион - последним рейсом прилетела группа телевизионщиков из Соединенных Штатов.

- Почему она не дает о себе знать? - в десятый раз Бен Тов задавал этот вопрос.

- За ней, вероятно, следят.

- Так что нам-то делать?

Эссат и сам не знал.

- Картографы ничего не сумели установить?

Бен Тов нахмурился еще больше:

- Говорят, ни на одном из планов улиц нет такого участка, который совпал бы с твоим рисунком. Мол, рисунок слишком мал, вообще не привязан ни к чему конкретно. Я дюжину своих ребят усадил за карты городов, они тоже ничего не нашли. На Расмию только и надежда.

- Может, обыск что-то даст.

Было уже 21:00, когда зазвонил телефон.

- Спрашивают какого-то Эссата, - сообщили с коммутатора. - нас в списках такой не значится.

- Соедини со мной.

- Я по поручению Расмии, - проговорил далекий мужской голос.

- Кто вы?

- Какая разница? Я говорю с Эссатом?

- Нет. Постойте.

Эссат схватил трубку.

- Слушаю!

- Расмия просит передать вам кое-что, она сама позвонить не может. Запомните: синагога на углу улиц Зонненфельда и Рокача в квартале Меа Шеарим. Кирпичная, с куполом. Ступайте от нее по улице Зонненфельда, сверните в третий переулок направо. По левую руку от вас окажется дом с зеленой дверью. Это там, под досками пола.

- Кто вы?

- Неважно.

- Откуда мне знать - может, вы все выдумали?

- Спросите своего приятеля в Париже, кто такой Ковач. Я заодно с Ковачем.

- Можно выйти с вами на связь еще раз?

- Нет. Торопитесь - меня предупредили, что часы уже тикают.

- Еще одну секунду - где вторая бомба?

- Расмия пока и сама не знает. Когда узнает, позвоню.

Говоривший положил трубку. Судя по выговору, еврей из Восточной Европы, - это все, что можно о нем сказать. Бен Тов хлопнул себя ладонью по лбу: