Падение Иерусалима

- А то, что я все равно займусь спасением своего агента. Не допустить же, чтобы ему там глаза выдавили. Они сначала подцепляют ложкой глазное яблоко, а потом тянут наружу, пока нерв не оборвется. Он тяжело посмотрел на Мемуне. - Вам бы этого не хотелось, правда же?

- Да организуй ты его спасение как хочешь, только забудь дурацкую идею насчет диверсии.

После ухода мятежного посетителя Мемуне в который уж раз решил про себя, что надо с этим грубияном что-то делать, дальше терпеть его в отделе невозможно.

А Бен Тов, вернувшись к себе, немедленно позвонил Мордехаю Порану в канцелярию кабинетов министров.

- Мордехай, это Бен Тов. Ну что, оправился с прошлого четверга?

- Не особенно. После такого проигрыша неделю в себя не придешь.

- Я перехожу на преферанс, так что утешься.

- Тебе что-нибудь нужно?

- Да, побудь у себя, сейчас приду.

У Порана он уже не шутил:

- Послушай, Мордехай, мне нужна помощь. Вопрос жизни.

- Так для чего друзья существуют?

Поран дружески усмехнулся - этот невысокий энергичный, щеголеватый человек был некогда школьным приятелем Бен Това, а ныне возглавлял аппарат премьер-министра. Старая дружба выдержала испытание даже еженедельными встречами по четвергам, когда молчаливые сражения в покер сопровождались шумными словесными баталиями, вызванными политическими разногласиями игроков.

Бен Тов посвятил приятеля в свои проблемы ровно настолько, насколько это было необходимо. Об остальном он отозвался просто:

- Тут ты должен верить на слово - все же тридцать лет меня знаешь.

Когда он закончил, Поран заговорил не сразу:

- Наш премьер скор на расправу, - сказал он наконец. - К тому же сосредоточиться на одном деле не может. И больше всего ненавидит кабинетные дрязги. Если уж встрянет - тут он боец, но самому нарываться - увольте!

- Это я все знаю.

- И все равно хочешь натравить его на министра обороны?

- Не хочу. Надо.

Мордехай призадумался, почесал в затылке:

- Боюсь, пустая затея, - он с сожалением покачал головой. - Не получится.

- Должно получиться, Мордехай. Моя интуиция подсказывает: наш премьер, хоть и вздорный тип, но по сути дела истинный патриот и болеет за страну, он не станет держаться за эту поганую субординацию, когда речь идет о реальной опасности.

- А его миротворческие высказывания?

- Неужели все эти сомнительные игры заслонят от него настоящее дело? На этом процессе мирного урегулирования все помешались, а ему грош цена.

- Ты многого от него хочешь, Шайе. Пойдешь к нему сам?

- А что остается?

- Ну подожди.

Поран вышел. Бен Тов принялся прикидывать в уме, что он скажет премьеру, сам себе выдвигая возражения и сам же на них отвечая. Он репетировал даже взгляд и придумывал уловки, которые привели бы к желанной цели.

- Тебе повезло, - объявил, входя, Поран. - Он тебя помнит с того заседания. Похоже, ты произвел на него впечатление. Готов встретиться прямо сейчас, но не больше чем на десять минут.

- Сверх всяких правил, а? - хмыкнул Бен Тов.

- Если он поймет, что ты просто псих, - ну мне и достанется!

- Не бойся, - утешил его Бен Тов. - Работу ты, конечно, потеряешь, но мою дружбу - ни за что.

Кабинет премьера был рядом, по другую сторону коридора. Красная лампочка над дверью погасла, зажглась зеленая.

- Он и мне велел присутствовать. Смотри, покороче излагай и поконкретнее. Чем меньше у него пробудешь, тем меньше вероятность, что он тебя выгонит. И стрелять не посмеет.

Премьер сидел за столом, на нем была рубашка с коротким рукавом, перед ним лежали только папки. Он был занят: снял одни очки, надел другие. Посетители уселись напротив стола, и хозяин кабинета уставился на Бен Това:

- Правила нарушаем? А у тебя в отделе тоже так?

- Жизнь заставила, господин премьер-министр. - Бен Тов собрался с духом, голос его прозвучал достаточно твердо. Этот непредсказуемый человек, перед которым все вокруг трепетали, ему и вправду нравился.

- Ну, слушаю.

Бен Тов начал было заново излагать то, что говорил на заседании чрезвычайного комитета, но закончить у него терпения не хватило:

- Вы, должно быть, все это помните, - сказал он, прервав собственную речь. Премьер только кивнул в ответ, и Бен Тов перешел к последним событиям.

- Все, что нам удалось узнать, подтверждает, что "Шатила" стремится заполучить атомную бомбу. Правда, полной уверенности пока нет, но нет и доказательств, что мы ошибаемся. Мы должны прояснить их планы и потом действовать соответственно. Но приходится пробивать свои идеи на самом высоком уровне - вот у вас. Потому что на более низких уровнях мне отказывают на том основании, что вы, мол, будете недовольны.

- Почему это я буду недоволен?

- Мне сказали, что диверсия, то есть полет бомбардировщика для того, чтобы отвлечь внимание от моего агента, которого необходимо переправить из Сирии в Израиль, скажется нежелательным образом на процессе мирного урегулирования, особенно в связи с тем, что на следующей неделе вы летите в Вашингтон.

- Так оно и есть...