Падение Империи

Корона украшала молодую голову Лайана. Он был облачён в легионерский доспех и плотный красный плащ, когда запрыгивал в седло подведенного ему коня. Разведчик доложил, что кто-то решил устроить переговоры. Лайан уже знал, с кем ему предстоит встретиться. Сердце вновь отозвалось колкой болью, заставляя его глаз и руку непроизвольно дергаться. Уняв растреклятный приступ, император ударил коня в бока и повёл его рысью по улицам города, в сопровождении двух десятков гвардейцев. Чем дальше они ехали, тем более запущенной оказывалась ситуация. Дома и улицы казались заброшенными уже сотню лет. Люди сновали туда-сюда, в страхе прячась в развалинах. В некоторых закоулках виднелись кучи трупов. Проехав ещё пару улиц, отряд рынку переехал рынок, на территории которого легионеры кое-как сдерживали натиск обезумевшего люда.

Лайану становилось не по себе. Ему необходимо было вернуть всё на круги своя. Всё свалилось на него в одночасье и казалось, что плечи его просто-напросто сейчас сломаться под напором всех событий. Теперь он — император Кровогорья. И если он погибнет, всё свалиться на голову его матери, сестры и младших братьев, чего он допустить не мог. Это его долг. Он должен сохранить свою власть, пресечь мятежи, искоренить предателей и продолжить дело его предков, сохраняя кровь Кон-Итьенов на Сапфировом Троне Кинхарта. Он — волк. Юный Волк, который не посмеет врагу зарубить его в собственном же логове.

Вскоре, они выехали к ремесленному кварталу, в котором было тихо, слишком тихо. На расчищенной площади виднелся стяг белого ворона. Стяг Пэтрота. Отряд остановился перед тремя конниками. Двое конных копейщиков держали лошадей чуть в стороне. Третьим всадником оказался сам Пэтрот, гордо восседавший на вороном коне. Лайана жестом руки велел двум своим всадникам ехать за ним, остальные легионеры остались позади, приготовившись к бою. Лайан остановил лошадь в пяти метрах от коня, на котором восседал Пэтрот. Мятежник поднял руку в знак приветствия. Лайан, прокашлявшись, ответил так же.

— Соболезную, юный государь, твой отец был достойным человеком. — с долей призрения начал Пэтрот

— Для чего же всё это было надо начинать? — спросил император.

— Вы, короли, цари и императоры, со своими любимыми аристократами, забрали у нас свободу. Я поднял всех, на кого наплевала империя, они, в свою очередь подняли оружие, и смело пошли за мной, за глашатаем, чтобы низложить тиранство и несправедливость. Хм, а коли потребуется, воссяду на Сапфировый Трон. — Пэтрот подёргал поводья, гордо задёрнув подбородок.

— Не бывать этому, так и знай! Покуда волк носит корону, ты — белый ворон, можешь царапать, кричать, выклевывать мне глаза. Но ты падёшь, я поведу легионеров и уничтожу каждого, кто посмеет встать под твой стяг. А после, обрушу твою преступную империю! Наш вой созовёт стаю! — воскликнул Лайан. Громогласным криком его люди поддержали своего императора, вознося оружие вверх. Пэтрот лишь самодовольного ухмыльнулся. В домах прятались его люди, готовые к стрельбе, однако, он развернул коня, сказав Лайану пару слов напоследок.

— Удачи, юный волк. Она тебе пригодиться. — к удивлению своих людей, они поехали за ним.

— Лорд Пэтрот, но, ведь это наш шанс! — возразил один из конных копейщиков. Рендон шестом руки заткнул его

— Шанс будет, стаю надо загонять, чтобы наверняка истребить весь выводок. — Пэтроту еле хватило усилий, чтобы не захохотать.

Глава 23. Скулящая Смерть

Единственным источником света, в этой небольшой комнатке, которую легче было окрестить коморкой, в дворцовой библиотеке, являлся масленый фонарь. Свет его отгонял тени и озарял всю комнатку. Лайану много места и не нужно было, взяв пару старых дневников из личной библиотеки отца, он заперся в помещении, метр на метр, и чувствовал себя в относительной безопасности, пусть и воздух здесь был затхлый и неприятный.

Подумав об отце, юный Кон-Итьен взглотнул противный комок, подошедший к горлу, вставший под ложечкой. Уже, какой день, он спит и видит его окровавленное тело, и каждый день ему кажется, что вот-вот, всё это окажется страшным сном, просыпаясь, он видит смерть и разруху. «Отец не допустил бы такого» думал он «Я не могу подвести его» Позволить себе страдать и жалеть себя, он ни как не мог. Он — государь, а значит, пока он не разберётся со всеми проблемами, не видать ему отдыха, разве что, на том свете.

Фаил Акар, он же Кеван Кон-Итьен, его дядя, выдал ему план, как подорвать позиции врага, рискованный, как раз для такого лихого рубаки. Император всячески его будет поддерживать. Если конечно, Кеван или Фаил, боги не разберут, не начнёт претендовать на Сапфировый Трон. Ещё одной междоусобицы ему не надо.

Размяв шею, Лайан открыл один из денников. Хорошая кожаная обложка на ремешке и плотное количество исписанных страниц говорило о том, что его вели с особой тщательностью. Ремешок был отстегнут и дневник открыт. На его корке было написано: «Собственность Ричарда Пятого Кон-Итьена»

***

Пять сотен лет тому назад. Шестая эра. Двадцатый год.