Падение Константинополя

Вечерние посиделки, во время которых обсуждались все городские сплетни, всегда были в быту у византийцев. Когда тема себя исчерпывала, то возникала необходимость в хорошем рассказчике. Это должен был быть начитанный человек, каких тогда было очень мало, ибо и книги, и образование стоили дорого. Роман подходил на эту роль как нельзя лучше, так как знал много интересных историй.

После окончания скачек вся компания шумно направилась в трактир, чтобы продолжить праздник. Согласно обычаю, пришедшему ещё со времён Рима, народу после зрелищ полагался хлеб.

– После обеда всех приглашаю на морскую прогулку, – провозгласил шкипер, – «Ангелу» необходимо время от времени расправлять паруса, да и нам бы не мешало глотнуть морского воздуха.

– Я не поеду. Я боюсь моря, – сразу запротестовала Елена.

– Непременно поедешь. Да к тому же вместе с дочкой, – тоном не терпящим возражений произнес Иосиф.

– Поезжай, Елена. Увидишь, как хорошо проветришься. Я тоже не прочь прокатиться с вами. Но не могу. Надо дождаться Романа. Он обещал сегодня непременно зайти,– сказал старик Сократ.

– Роман сегодня придёт? – переспросила Лучия, – дядя Сократ, ты поезжай с девочками. Я останусь его ждать.

– Ладно. Но смотри, не заскучай. А то он может опоздать.

– Она согласна ждать его целую вечность, – начала дразнить венецианку Елена.

– Если надо, то буду, – ответила Лучия и покраснела.

Она не могла скрыть свою глубокую симпатию к Роману, постепенно переходящую в большую любовь. Любовь, на которую способна девушка южной крови, чьё тело до сих пор не познало настоящей мужской ласки.

Оставив Лучию одну, вся компания направилась в бухту. Свернув с Месе на северную сторону, они начали спускаться к Золотому Рогу, в водах которого качались пришвартованные суда.

Великолепные фруктовые сады города уже сбросили свой цветочный наряд, и на деревьях появились скороспелые плоды. Май был месяцем черешни. Она поспевала тяжёлыми гроздьями самых разных цветов и оттенков, начиная от тёмно–вишнёвого и пурпурного, кончая золотистым и оранжевым. Обилие плодов было повсюду как на многолетних раскидистых деревьях, так и на низкорослых молодых. И всё это плодородие необходимо было собрать и вкусить. Однако население в окраинных кварталах сильно поубавилось. Многие дома из- за отсутствия хозяев пришли в негодность, ибо, в отличие от дерева, дом без человеческого духа ветшает быстрее. Окраины города постепенно превращались в пустыри. Подобная неприглядная картина наблюдалась вплоть до самой бухты.

На «Ангеле» компанию встретил верный Диего, который по-хозяйски разместил всех на судне и начал отшвартовываться. Елена стояла, ухватившись за борт, и с тревогой наблюдала, как истосковавшееся по волнам судно, жадно поймав ветер в свои паруса, всё дальше уходило вглубь. Иосиф подошёл к ней сзади и положил руку на плечо. От прикосновения крепких рук шкипера ей стало намного уютней, и она повернулась к нему.

– Не надо бояться моря. Оно, как человек, бывает ласковым, когда сияет во всю солнце, и сердится, когда свинцовые тучи нависают над водной гладью, – тихо успокаивал её Иосиф, – сегодня, кроме солнца, оно увидело ещё твой лик и потому стало намного добрее.

Шкиперу Елена нравилась. Своей открытостью, непосредственностью и даже кокетством она напоминала ему женщин Барселоны, где он провёл всю свою молодость.

– Иногда мне кажется, Иосиф, что море ты любишь больше всего на свете, – произнесла Елена, у которой из-за присутствия шкипера улетучился весь страх.

– Смотрите, как великолепно выглядит собор Святой Софии со стороны бухты!– ликующе вскричал Сократ.

Соломон и Ирина с восторгом любовались величавой панорамой тысячелетнего города, и в сердце у каждого появилась надежда на лучшее.

Ирина, как всегда, была с завязанной головой. Соломон подошёл к ней, развязал платок и свежий ветер тут же подхватил пышную копну великолепных чёрных волос.

– Вот так – ты самая красивая девушка на свете!– с восторгом сказал юноша.

Ирина смутилась и отвернула лицо, стараясь скрыть от солнечного света свои редкие оспины.

– Не надо стесняться своего лица,– сказал юноша, поворачивая лицо девушки в свою сторону.

После купания в холодных водах реки Марицы Соломон захворал, и по прибытию в Константинополь у него началась сильная лихорадка, от которой он слёг и несколько дней был без сознания. Лишь благодаря искусному врачеванию Сократа и сердечному уходу Ирины он выздоровел и вскоре смог встать на ноги. С тех пор Соломон сильно привязался к этой доброй черноволосой девушке. Между ними завязались тёплые дружественные отношения, которые постепенно перерастали в более нежные чувства.