Падение Константинополя

Соломон в отличие от своего дяди вырос в городе, где женщины по-восточному стыдливо ходят с закрытыми лицами, и потому стеснительность Ирины ему очень нравилась. Активность как в быту, так и в общественной жизни византийских женщин, уходящая своими корнями в матриархат эллинической эпохи, абсолютно не была свойственна дочери Сократа. Скромность и доброта делали её настолько привлекательной, что юноша даже не замечал оспин на её лице. Он помнил один из последних заветов своего отца: избегай очень красивых женщин, они – источник больших бед, и потому Ирина своей ненавязчивой красотой очень нравилась ему.

Доплыв до заградительной цепи, которая преграждала вход в бухту, корабль лёг на обратный курс. Великолепная морская прогулка подняла всем настроение, и когда судно уже пришвартовалось к своей пристани, все нехотя сошли на берег.

Роман явился нескоро и удивился, когда застал в трактире только Лючию.

– А тебе не хотелось прогуляться по морю? – спросил он её.

– Без тебя мне неинтересно, – ответила она.

– Тогда пошли вместе. Может и догоним.

– Уже поздно. Не успеем. Они скоро вернутся.

Девушка томно посмотрела ему в глаза. От этого взгляда у Романа закружилась голова. Он схватил её за плечи и притянул к себе. Сердце каждого колотилось в бешенном ритме.

– Я тебя люблю, Лучия, – вдруг прошептал он девушке.

Она положила голову ему на плечо и сказала:

– Знаешь, Роман. Я сама себя не узнаю. До моего спасения я была совсем другой. Мне кажется, если бы ты меня встретил тогда, то ни за что бы не полюбил.

– Я не представляю тебя иной.

– И всё-таки это так. Там, в Венеции, я на жизнь смотрела совсем иначе и лишь теперь познаю её по-настоящему.

– Так, значит, это хорошо, что тебя хотели утопить, – улыбаясь сказал Роман, – а то мы никогда бы не встретились.

– Да. Выходит так. Оказывается, чтобы человек оценил настоящее счастье, он должен пережить беду.

– А ты сейчас счастлива?

– Когда ты рядом, счастливей меня нет на всём свете.

Роман нежно обнял её и зарылся лицом в пышные, благоухающие волосы.

– Скоро грянут большие невзгоды, – вдруг поменял он тему, – и тебе будет очень трудно со мной. Ты вольна сейчас, как никогда. Любое венецианское судно может отвезти тебя обратно домой.

– Моё счастье невозможно без тебя. Я согласна на всё, лишь бы мы были вместе, – уверенно произнесла Лучия.

Не в силах больше сдерживать себя, Роман, подхватив девушку на руки, поднял её наверх, в спальню. Очутившись в её опочивальне, они наконец дали волю своим сдерживаемым страстям. Руки Романа легко обнажили излучающее любовную негу великолепное тело возлюбленной. Судьба чудом оставила её непорочной, и он воспринял это как подарок, посланный свыше. Тогда в реке господь Бог передумал и вернул с небес обратно на землю, в объятия Романа, это непочатое женское великолепие.

Их разбудил шум приближающейся толпы. Возбуждённый голос Иосифа оповестил на всю улицу об их возвращении. Роман живо оделся и спустился вниз. Вся компания шумно вошла в трактир и, увидев Романа, очень обрадовалась. Все выглядели довольными и счастливыми, особенно Елена. Морской воздух заставил свежему румянцу выступить на её лице. Она сама была очень удивлена, что получила истинное наслаждение от пребывания на море.

– Жаль, что ты не пошёл с нами, Роман,– сказал старик Сократ,– после сегодняшней морской прогулки я будто скинул годков этак двадцать.

– Безусловно, море преображает человека, – согласился Роман.

– Конечно, преображает. А вот Елена мне не верила, – посетовал Иосиф.

– Сейчас я верю любому твоему слову, – загадочно ответила кокетка, заставив шкипера смутиться,– а где же Лучия?

– Вздремнула, наверное, наверху, – неумело соврал Роман.

Лучия спустилась, неловко поправляя копну великолепных каштановых волос, и её смущённый вид не мог ускользнуть от опытных глаз Елены.

– Ты выглядишь сегодня прекрасно, – сказала она, лукаво улыбаясь.

Лицо венецианки действительно сияло от нескрываемого счастья. Подобно цветку, который долго зрел в одиночестве, она в одночасье раскрылась во всей своей красе после соприкосновения с лучами любви.

– Ты сегодня что-то не в настроении, Роман? – спросил Сократ, заметив в его взгляде какую-то озабоченность, – что-нибудь случилось?

Роман тяжело сел на стул и нежно посмотрел на Лучию, которая тоже начала беспокоиться.

– Давайте сегодня не омрачать наш праздник,– сказал он,– лично для меня это очень счастливый день.

– Нет уж, выговорись, – настояла девушка, – и только потом мы продолжим веселье.

– Ну, хорошо,– решительно сказал он, – император назначил меня сегодня логофетом внешних связей.

– Логофетом? – переспросил его Сократ, – вот здорово! А как же Мануил?

Роман с минуту замешкался, но затем набрался храбрости и произнёс ужасную весть:

– Султан османов велел казнить его, когда тот отправился в Адрианополь в качестве посланника василевса.

С минуту все стояли, как громом поражённые.

– Как он посмел казнить посланника, пришедшего с добром! – воскликнул Сократ, – что всё это означает?