Падение Левиафана

– Они все были связаны воедино. Если вам отрубить руку, она умрет? Так вот, те системы умирали.

Это потому, подумала Элви, что строители, они же «римляне», они же – космическая медуза… эти создания света не знали одиночества с тех пор, как научились мерцать в своем древнем подледном океане. Они были индивидуумами и единством. Суперорганизмом, связанным так тесно, как она – с собственными конечностями и органами. Она нашла статью, рассуждавшую о передаче внутренних сигналов той жукосвинки, и заскользила по ней взглядом, схватывая суть и не вникая в подробности.

– И только на этом основании они решились уничтожать целые системы? – спросила допросчица.

– Это для них – как срезать плесень с головки сыра. Или раковое образование с кожи. Испорченное место, вот они его и выжгли. Оно им стало ненужно. Они думали, это остановит… – Что остановит?

– Тьму. Смерть.

– Эй, – позвал Фаиз, и Элви остановила запись, оборвав следующий вопрос женщины.

– Сам ты «эй», – со вздохом отозвалась она.

Он вплыл в дверь кабинета. Выглядел усталым. Хрупким. Как все теперь. И не только выглядели.

– Во врата только что проскочил дрон с помощью от Лаконии, – сообщил он. – Еще пара недель на согласование орбит, и мы будем есть то же, что едим, но из свежих атомов.

– Хорошо. Надеюсь, к тому времени мы здесь еще будем.

Она хотела пошутить. Мрачно, но пошутить. Отчаяние мелькнуло в глазах мужа и сразу пропало, после чего он решил улыбнуться.

– Ты что это слушаешь?

Элви уставилась на динамик в обивке стены – словно ждала от него подсказки.

– М-м… Джеймса Холдена. Его допрос на Лаконии. Я хотела добыть и записи времен открытия врат. В архиве Алигархского мусульманского университета они точно есть, но оттуда пока не ответили.

– Ищешь что-то конкретное?

– За несколько десятилетий воспоминания искажаются, – объяснила она. – Хотела проверить, совпадает ли сказанное тогда с тем, что он говорит сейчас.

– И попробовать сообразить, почему мы еще не все умерли?

– Пара гипотез у меня есть.

Фаиз толкнулся через комнату, ухватился за скобу и остановился рядом. Светлая щетина припорошила ему щеки, как легкий снегопад. Левой рукой Элви взяла его за руку, а правой вывела данные по системе очистки вод на Сан-Эстебане. Грубую схему работы.

– Что мы здесь видим? – спросил он.

– Выпадение солей в осадок одновременно со всеобщей смертью, – сказала Элви. – Как будто наши темные боги догадались сделать ионные связи чуточку попрочней. И продлилось это ровно столько, сколько нужно для отключения нейронов. Местная фауна тоже использовала для передачи сигналов ионные связи, хоть и передавала их не по нервам, а скорее по вакуумным каналам. Их тоже приложило. Хотя микробиоту, как видишь, не задело.

– Из чего я это вижу?

– Трупы разбухают, – сказала она, – оттого что микробы напердели.

– Когда жуткая история заканчивается шуточкой ниже пояса, прямо не знаешь, как реагировать.

– Это не шутка. Но сразу после окончания события очистка воды снова запустилась. «Аматэрасу» появился всего через несколько часов после события. Распад, который мы видим на этих снимках, шел, пока они заходили на посадку.

– Из чего следует?..

– По-моему, враг не понял, что удар достиг цели.

Послушай…

Она нашла свою метку на аудио и запустила его.

«Нет, не так. Системы просто гасли. Как будто терялся канал связи… Они все были связаны».

Она остановила запись.

– Строители не летали проверить. Им это было ни к чему. Они и так были связаны. Теряя систему, они знали, что там никого не осталось. Кольца они использовали для пересылки материальных объектов, но это как для нас – доставить пищу в желудок. Скорей всего, у них это происходило бессознательно. Не требовалось ни графика, ни торговых связей. Если в системе ничто больше не требовало поставок, поставки прекращались.

– Поставки…

– Вроде груза «Аматэрасу», – пояснила она. – Враг что-то проделывал, и поставки прекращались. А враг понимал, что удар попал в цель. А у нас? Поставки не прекратились. Подозреваю, что мы для них так же невидимы и непостижимы, как они для нас. Некоторые наши действия для них вроде помех на связи. Эти наши беспорядочные, бесконтрольные переходы – то, что они чувствуют. Так слышат крысу в стене и раскладывают разные яды – пока она не перестанет скрестись. Шум прекратился – значит, сработало. А если мы все равно шныряем во врата и обратно… Для них это значит, что яд не действует.

– Крутая теория. – Да-да. Или… – Или?

Она нашла еще одну метку на записи. «Сначала погасла всего одна».

– Или такие паузы для них норма и вскоре они начнут убивать всех. – Элви не сумела скрыть ужаса. Да если бы и смогла, он бы услышал. Они так долго были знакомы – какие тут секреты. – Надо быстрей добиваться ответов.

– Еще быстрей?

Элви отняла у него руку, пальцами прижала веки, потерла от середины к углам. На ресницах засохли крошки. Слезы.

– Я поговорю с Карой, – сказала Элви. – Спрошу, готова ли она.

– Спроси и Ксана. Это он хрен знает сколько часов просиживает в камере для катализатора. Он молчит, но ему тошно.

Элви сумела проглотить вскочившее ей на язык:

«А кому не тошно?»