Падение Рипера

– Как прошла твоя поездка? – спросила я. Он нахмурился.

– Я не могу говорить о клубных делах, Мел.

Я закатила глаза. – Как будто меня волнуют детали? Я просто хотела узнать, как у тебя дела и все ли прошло хорошо, несмотря на эти отметины на тебе. Потому что мне не все равно?

Его лицо смягчилось.

– Прости. Я думаю, все прошло хорошо, но все равно это отстой, потому что меня не было здесь с тобой. Синяки от глупой маленькой драки, ничего не значили, так что не беспокойся об этом. Но меня остановил полицейский в Вашингтоне. Сигнал поворота работал неправильно.

– Это нехорошо, – сказала я, сморщив нос. – Слишком дорого обошлось?

– И да, и нет, – сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в шею. – Я отделался предупреждением – просто лопнул предохранитель, и я смог починить его прямо на месте. Но технически – это нарушение условно-досрочного освобождения. У меня есть взаимопонимание с моим офицером полиции, но ему, вероятно, придется отказаться от меня, чтобы прикрыть свою задницу. Может быть, несколько дней в окружной тюрьме. Ничего страшного.

Его язык скользнул по моей ключице, но я оттолкнула его – нам нужно было поговорить об этом тюремном деле.

– Как он может снова посадить тебя?

Пэйнтер вздохнул, потом скатился с меня и уставился в потолок. Я повернулась на бок, внимательно наблюдая за ним.

– Судья назначил до тридцати дней дискреционного тюремного заключения на случай, если я выйду за рамки дозволенного, – осторожно сказал он. – Мой надзиратель может использовать его, когда захочет. Но они не могут отправить меня обратно в тюрьму без слушания комиссии по условно-досрочному освобождению. Тюрьма – всего лишь шлепок по запястью.

Я ошеломленно уставилась на него.

– Ты думаешь, что попасть в тюрьму – это пощечина?

– По сравнению с окончанием моего срока? Ничего страшного. У меня еще есть два года тюремного заключения, Мел.

Эти слова поразили меня, как удар.

– Два года? – прошептала я. – Они могут отправить тебя обратно на два года?

– Детка, меня также могут убить ниндзя, – сказал он со смехом. – Это не значит, что это произойдет. Клуб имеет большое влияние на городской отдел по надзору – условия моего испытательного срока серьезны. Я не должен покидать штат, но это зависит от надзирателя, когда и как я буду наказан за это. А он у нас в кармане. Поверь мне, все будет хорошо.

Я уставилась на него, гадая, что происходит в его голове, потому что все это не имело для меня никакого смысла.

– Значит, единственное, что стоит между тобой и тюрьмой – это один парень? А если ты его разозлишь? Стоит ли рисковать, путешествуя, когда все это висит у тебя над головой?

Он поморщился и потер подбородок. Там был один адский загривок, и на мгновение я почувствовала, что мое внимание блуждает. Мне хотелось прикоснуться к нему. Может быть, потереться об нее лицом ... Смирись с этим, Мел. Это не время для игр.

– Все это ново для меня, – сказал он, протягивая руку, чтобы погладить меня по щеке. – Я никогда раньше не боялась рисковать собой.

– Ты никогда не боялся попасть в тюрьму?

– Место лишения свободы. Под арестом можно находиться в ожидании суда или это место заключения, рассчитанное на срок до года, но тюрьма – это дерьмо на более длительный срок.

– Ты не ответил на мой вопрос, – огрызнулась я. – Если ты не хочешь говорить по-настоящему, то не говори. Но не играй со мной в словесные игры.

– Ладно, хочешь знать правду? С тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет, я был и в колонии для несовершеннолетних и в тюрьме. Это то, что есть – вы играете в игру, иногда вы скатываетесь вниз. А до тех пор я не позволю, чтобы вся моя гребаная жизнь сводилась к подлизыванию к совету по условно-досрочному освобождению.

Я села, свирепо глядя на него. – Ты серьезно? Ты не хочешь подлизываться, чтобы не попасть в тюрьму?

Пэйнтер, ты умный и веселый, и ты чертовски хороший художник, так почему же ты живешь так, если тебе это не нужно? По привычке?

Он тоже сел, глядя прямо на меня.

– У тебя нет права на собственное мнение. Это моя жизнь, и я буду делать то, что должен, для своего клуба. То, что я люблю тебя, не значит, что у тебя есть право голоса. Я и мои братья голосуем. Старухи слушают и делают то, что им говорят.

Мы моргнули друг другу, его слова упали между нами, как заряженные гранаты. Так много всего было в этом предложении. Я не могла решить, злюсь я или нет ...

– Ты любишь меня? – медленно спросила я, склонив голову набок.

– Да, – сказал он, все еще сверкая глазами. – Ты все, о чем я думаю, и ты в моей постели – это не похоже на меня, Мел. Я не делаю ничего подобного. Я собираюсь поговорить с Пикником о тебе, обсудить это с клубом. Я хочу, чтобы ты была моей старухой.

Я не знала, что сказать – он застал меня врасплох, – поэтому выплюнула первое, что пришло мне в голову.

– Но я не стара.

Пэйнтер неохотно улыбнулся, протягивая руку, чтобы обхватить мою грудь, пощипывая при этом сосок. Я ахнула, когда его рука скользнула ниже между моих ног.