Падение Рыжего Орка

А после этого он встал и шагнул к ней. И Варя мгновенно поняла, что сейчас будет. И что она сама себя загнала в ловушку. Подставилась. Просто и по-крупному подставилась.

— Нет, Тихон, нет! Ты не так меня понял! — даже руки перед собой выставила. С таким же успехом можно было пытаться с помощью листа ватмана остановить бульдозер.

— Ты же сама сказала, что тебе нравится со мной целоваться, — он сграбастал ее. В два шага вернулся на место, плюхнулся на табурет с Варей на коленях. — Вот и будем целоваться. Только целоваться — обещаю. Должен же я тебя отблагодарить за пироги.

И в следующую секунду уже раздвигал ей губы кончиком языка. Своего шелкового языка. И губы пахнут вишней. Варя даже не стала пытаться. И сдалась сразу. Он ведь и в самом деле отлично целуется.

И они целовались. И целовались. И целовались. И только целовались. И он ее даже не лапал — лишь пальцы в волосах мягко массируют затылок. И другая рука на пояснице, поверх футболки даже — и недвижно. И эта его неожиданная сдержанность почему-то так кружила голову. Вместе с шелковым языком и вкусом вишни на его губах.

А потом вдруг случились сразу несколько вещей. Что-то затрещало, Тин ойкнул и, оторвавшись от ее губ, резко поднялся на ноги — прямо с Варей на руках. Ей пришлось обхватить его ногами за бедра — чтобы не упасть. Тихон уткнулся носом ей в шею.

— Варька, ну что ж у тебя такая мебель хлипкая? Чуть табуретка под нами не развалилась!

Варя хихикнула, представив, чем это могла окончиться.

— У тебя есть в доме сооружения пофундаментальней?

Она лишь на секунду задумалась.

— Диван. В комнате. Но мы будем на нем только целоваться!

— Да ясное дело.

И на диване они тоже целовались. Долго. Жарко. Так жарко, что Варя, оторвавшись от вишневых губ, стащила с их обладателя серый трикотажный джемпер. И залюбовалась — широченные плечи, рельеф грудных мышц, ниже ключиц — короткая, но густая темная порослью. Есть на что посмотреть!

— А ты? — выдохнул Тин. У него совершенно поплывшие глаза. Пьяный серый бархат. И припухшие губы. Если бы она увидела его таким в прошлый раз… как знать…

— Ты мне за пироги должен! — Варины пальцы пробежались по его плечам. — Так что сиди и расплачивайся телом теперь!

— И поцелуями? — спросил он прямо ей в губы.

— И поцелуями! — упиваясь так близко его прерывистым дыханием и пьяными глазами. — Мой дом — мои правила. А ты обещал только целоваться!

— Я слово свое всегда держу… — он пока не целовал, но, когда говорил — губы соприкасались. И вдруг, без предупреждения, его ладонь нырнула под резинку спортивных штанов. И под резинку трусов заодно. И прямо… прямо… Варя захлебнулась вдохом. — Это… — Тин прижался совсем губы в губы. — Тоже считается поцелуем.

Это было утверждение — на словах. Но в затуманенных серых глазах все же читался вопрос. На который Варя ответила едва заметным кивком. И он двинул ладонью дальше. Ниже. Глубже.

Либидо взбунтовалось. Мгновенно и внезапно вышло из-под контроля. Против взбунтовавшегося либидо и горячих рук Тихона у нее шансов не было. А, еще шелковый язык и пахнущие вишней губы. Без шансов. Варя сдалась. Она хочет оргазм от этого мужчины. Не самодельный в ванной, а от него. От его рук, его губ. Он вызвался сам. Если что — она поможет. Подскажет. Довести девушку до оргазма в первый раз, вот так, пальцами — не так-то просто. Не сложно, но нужен подход и терпение. Ничего, Варя ему подскажет — где надо сначала, а где — потом. Как и где. И у Тихона получится. Должно получиться, потому что…

Он просто положил твердую подушечку указательного… кажется, указательного… или большого… прямо в самый центр. Слегка надавил. И начал ритмично двигать им. Просто двигать. В самой серединке. Ритмично.

Варя рухнула лицом ему в плечо. Задохнулась полыхнувшим по всему телу жаром. Только… только ничего не меняй. Не быстрее. Не медленнее. И ни на миллиметр не сдвигай!

Это была агония. Сладкая агония. Французы называют оргазм «маленькой смертью». И сейчас Варе казалось, что она уже не живет. Умирает. Что все в ее организме подчинилось одной только цели — разорвать каменное напряжение, сцементировавшее все тело ниже пупка. И неужели это ей принадлежит тихий, жалобный всхлип? Протяжный, почти поскуливание. Тихон повернул голову и шепнул:

— Мы же только целуемся…

И поцеловал.

Его голос царапнул хрипотцой. На пальце царапнула… заусеница? Царапнула раз, другой. А потом горячая тяжесть внизу живота мгновенно и бесконечно взорвалась оргазмом. И Варя закричала… или застонала… но что-то громкое… Наверное, даже у соседей слышно… Только все равно свой голос — словно сквозь вату. И обмякла бы, если б не его пальцы. Он ими двинул. Как только почувствовал. Еще дальше, еще глубже. И оказался внутри, в плену ритмично сжимающегося кольца интимных мышц. И внутри стало не пусто. Внутри был он. Два. Или три? Какая разница?! И тут Варю накрыло второй волной, после которой она могла уже только шумно дышать ему в шею. И смотреть широко раскрытыми глазами в обивку дивана. В первый раз с ней такое. Первый оргазм с мужчиной. Охренеть как это. И ведь это только пальцы. О-хре-неть.