Падение Рыжего Орка

— Хорошо, — он наспех доплел косу и направился к двери в детскую. — Тебе, как обычно, с молоком?

— Да. И штаны надень — нечего перед дочерью в одних трусах шастать!

— Она еще маленькая!

— Не заметишь, как вырастет! Так что не заводи такой привычки даже.

— Хорошо, сейчас надену, — он обернулся уже в дверях. Оглядел ее. На скорую руку убранные в косу волосы. Припухшие губы. Засос на шее. В его рубашке на голое тело. Кормит грудью его ребенка. Его женщина. Жена. Его Варя.

Она вдруг покраснела под его взглядом — так обильно и быстро, как краснеть умеют только рыжеволосые люди.

— Тиша! Иди уже за чаем! И оденься!

А, когда он вышел, подумала о том, что есть что-то приятное и правильное в том, чтобы смущаться под взглядом любимого мужчины. Несмотря на все, что было между ними ночью. А, может, благодаря этому.

Он вернулся в штанах и с двумя кружками, устроился на разобранном диване, поставив Варин чай на столик — остывать. Варя лишь вздернула бровь на то, что футболку он так и не соизволил надеть. А неудивительно. Столько она нежностей ему сегодня ночью наговорила, в стольком призналась. И он этим непременно воспользуется. Да какая теперь разница. И будто не знал он раньше, как ей нравится его голый торс. Варя еще раз посмотрела на него, вальяжно устроившегося на диване с кружкой — чего он там себе с утра сделал — чай, кофе, какао? Сонный, лохматый, в одних спортивных штанах и с невероятно довольным выражением лица на невыспавшейся физиономии.

А он словно угадал ее мысли. Подмигнул. И, сняв со стола, протянул ей кружку с остывшим чаем. И совершенно точно заметил восхищенный взгляд, которым она прошлась по его плечам. Теперь точно будет ходить пару месяцев по любому поводу без рубашки или футболки дома!

Марфа Тихоновна проявила мудрость пожившего на белом свете целых полгода человека. То есть, решила: «Поели — можно и поспать». Но маму далеко отпускать нельзя — а то потом опять не докричишься. Поэтому Варя устроилась в детской на разобранном диване вместе с дочкой под боком. Тина было, разумеется, уже не выгнать, и он устроился тут же, обняв обеих своих красавиц одним махом. Поцеловал жену в плечо, обтянутое собственной же бежево-синей рубашкой. Посетовал на то, что Варя, де, рыжая-бесстыжая, даже трусики не потрудилась надеть. Ответа не дождался, потому что обе его девочки — рыжая и русая — уже спали. И он к ним с удовольствием присоединился, прижав свое сокровище к себе крепче. А ведь вечером они с Варей идут в ресторан. Все хорошо. Ну, правда же — лучше не бывает.

— Варвара Глебовна! — на лице Виталия расцвела широкая улыбка. — Какие люди! Наконец-то почтили нас своим присутствием!

— Никодим Иванович, приветствую, — ответно улыбнулась Варя. — Вы, как обычно, на своем посту?

— А как же иначе? — метрдотель споро освободил ее от шубки. — Вы в кабинет? Или в общий зал? Молодой человек с вами сегодня симпатичный такой — грех его в кабинете прятать.

Ей удалось ограничиться негромким смешком. Тин только бровь изогнул.

— Юноша хорош, бесспорно, — Варя поправила мужу галстук. — Но мы все-таки, пожалуй, в кабинет.

— Тогда прошу за мной.

Перед тем, как закрыть дверь отдельного кабинета, хозяин ресторана обернулся к метрдотелю. Его мимика была прочитана однозначно. Не беспокоить ни под каким предлогом до особого распоряжения. Что бы ни случилось — НЕ БЕСПОКОИТЬ.

Посетителей отдельного кабинета за номером три не торопились обслуживать. Несмотря на то, что ресторан «ТинЪ» славился не только кухней, но качеством обслуживания — с аперитивом и принятием заказа в третий кабинет никто не торопился.

Зато там, за дверями, торопились. Жадно и нетерпеливо торопились любить.