Падение Рыжего Орка

— Все равно сделанного не вернешь, — после паузы ответила Варя. — Меня предал Юрий. Потом меня предал ты. В итоге у меня образовалась фобия. Нет! У меня чертова паранойя!

— Варь…

— Не перебивай меня! Да, именно паранойя! Я теперь панически боюсь измен и неверности! И вот что это для тебя означает, Тихон Аристархович! Если я увижу какую-то Жанну рядом с тобой… Если мне покажется, что ты кому-то чересчур ласково улыбнулся… Если мне не понравится, как ты говоришь с кем-то по телефону и во сколько ты пришел домой… Тихий, прекрати ухмыляться! Я — ревнивая и неуравновешенная истеричка! Подумай хорошенько, хочешь ли ты со мной связаться? Я буду проверить твой мобильный, карманы пиджака и воротнички рубашки! Если мне что-то покажется подозрительным — я устрою тебе дикий и безобразный скандал. И мне будет плевать, если на нас кто-то смотрит. Я схожу к Устинову, и он даст мне справку, что у меня паранойя!

— Кто такой Устинов? — совершенно не тем заинтересовался Тихий.

— Однокашник мой, он психиатр. Так, не переводи тему! Подумай хорошенько, Тихий, нужна ли тебе рядом женщина, которая тебе будет патологически ревновать ко всему! Я тебе это официально обещаю и заявляю — как женщина и врач!

— Какое может быть «официально», если ты еще справку не получила у этого своего однокашника, — вздохнул Тин. А потом прижал ее к себе совсем плотно и зашептал — на ухо, сквозь пряди волос. — Варя… Варенька… Что хочешь, то и делай. Можешь ругать, бить… да хоть скалкой! Проверяй рубашки, пиджаки, трусы. Устраивай скандалы с криками и битьем посуды. Все, что тебе взбредет в голову, маленькая моя… Только будь со мной. А с остальным я справлюсь.

Он вытащил из рукава джокера. И побил ее козырного туза. Ничего не осталось на руках. Только блефовать. Хотя уже не слишком-то и хотелось.

— Ладно. Третье условие. И дай мне немного жизненного пространства.

— Угу, — слегка разжал руки. — Давай третье.

Между ее бровей залегла морщинка. Не было никакого третьего условия. И его надо было срочно придумать. Ага. Есть!

— Ну а в-третьих… Мы меняемся машинами.

— В каком смысле? — вот тут Тихон, кажется, в самом деле опешил.

— В прямом. Я забираю твою Эскаладу. А ты будешь ездить на моем Матизе.

— Варя! — это было великолепное возмущение: интонированное, артикулированное. — Это совершенно невозможно!

— А кому не нравятся условия — тот идет…

— Я помню! Но, Варя… Я же в него не влезу!

— Коля влез — значит, и ты влезешь!

Варя почувствовала какой-то неуместный спортивный азарт. Словно одержать верх в этом дурацком и, по сути, ничего не значащем споре по поводу машины было самым важным сейчас делом. Поэтому задрала подбородок и всем видом продемонстрировала полное отсутствие склонности к уступкам. Тихон задумчиво потер большим пальцем скулу, со своей стороны демонстрируя наисерьезнейшие раздумья.

— Колька, говоришь, входит… Знаешь, давно я не носил ничего обтягивающего — со времен борцовских трико. А теперь придется машину в облипочку носить. А, с другой стороны, — потер уже другую скулу — но тоже весьма задумчиво. — Если этот Матиз где-то застрянет — я же его из любой ямы на руках вынесу. Ладно. Уговорила! Давай меняться.

И пока Варя хлопала глазами, Тин, прижав ее одной рукой к себе, другой принялся добывать ключ из кармана джинсов, беспардонно ерзая и выгибаясь под Варей. Это оказалось некстати волнующе. Варвара тряхнула головой в попытке сбросить неуместное наваждение. И тут ей о ладонь шлепнули брелоком сигнализации с ключом.

— Держи. Поехали.

— Куда? — Варя растерянно смотрела на ключ в своей руке.

— В Коломну.

— Зачем?!

— Поклониться памятнику Дмитрию Донскому! — фыркнул Тихий.

— Тиша!

Он не смог сдержать улыбку. Наконец-то. Тиша.

— Говорю же — отец с иконой ждет. С утра ее полирует. И мать ждет — с пирогами.

— Зачем?!

— Ты меня слушала или нет? Благословлять. На законный брак, — и, поскольку Варвара продолжала молчать, ткнул себя в грудь пальцем. — Это — твой мужик. — Потом зажал ключ в ее ладошке. — Это — твоя машина. Давай, Варя. Вступай в права собственности и владей.

После этого он бесцеремонно спихнул ее со своих коленей.

— Ну, пошли вперед. Или тебя снова на руках нести?

Варя, разумеется, заявила, что сама справится.

Ей показалось, что она села перед панелью управления звездолетом. Десятки каких-то непонятных датчиков. Все огромное, под мужские руки. Даже оплетка руля такая, что у Вари пальцы едва смыкаются. А вот Тихий в пассажирском кресле выглядел абсолютно довольным жизнью. Опустил козырек от солнца и повернулся к Варе.

— Ну, чего ждешь? Заводи и поехали.

Я заведу. Я сейчас тебе так заведу!