Читаем Падение Стоуна полностью

К счастью, моим вниманием завладел брокер справа, разговор с ним был менее увлекательным, но более полезным. Мы представились друг другу, причем я подчеркивал мои нынешние потуги писать о развитии банковского дела во Франции, эволюции рынков капитала, удручающем состоянии французской Биржи в сравнении с энергичностью лондонского рынка ценных бумаг. Он удивился, что журналист интересуется подобными вещами.

— Например, — сказал я, — французские банки так и не воспользовались шансами, какие предоставляла империя. Я бы подумал, что возможность займов колониям стимулировала бы огромнейшую активность на столичных рынках ценных бумаг, а я не вижу почти никакой.

Мсье Штейнберг кивнул.

— У нас тут риска чураются, — сказал он. — Слишком много было катастроф, чтобы люди поверили в кредитные рынки. Все это вопрос доверия. Нашим собратьям в Лондоне тут тревожиться нечего. Банки Лондона преуспевают в самых рискованных операциях, потому что люди считают, что они преуспеют. Ваши банки могут опираться на вековое доверие. Но иногда они им злоупотребляют, что когда-нибудь им аукнется, и, возможно, раньше, чем они думают.

— Правда? И почему?

— Ну, — он чуточку подался вперед, — странные слухи ходят, знаете ли. Про «Барингс».

— Господи всемогущий! Что теперь они удумали?

— Хороший вопрос. Я слышал, у «Барингса» могут возникнуть неожиданные затруднения с поиском подписчиков на аргентинский заем, бумаги по которому они выпускают.

— Тут нет ничего сверхординарного. Это часть переговорного процесса, разве нет? А учитывая, каково положение в Аргентине…

— На мой взгляд, все несколько серьезнее. Я слышал, «Креди Интернасьональ» вот-вот наотрез откажется от каких-либо облигаций. Очень невоспитанно с их стороны.

— Что это за заем?

— Для «Аргентинской водопроводной компании», пятипроцентный.

— А причины?

— Аргентинское правительство на грани краха, министр финансов отправлен в отставку, слишком много долгов, фискальная политика нежизнеспособна. Обычное дело. Но это уже какое-то время было известно, и никогда раньше никого не отпугивало. Вопрос в том, последуют ли другие за «Креди Интернасьональ» или магия «Барингса» снова развеет все сомнения. Но я никогда не слышал, чтобы раньше кто-то мешкал.

И я тоже. Не слышал я и о том, чтобы какой-то банк предал огласке (как бы то ни было тактично) свои колебания, принимать ли участие в операциях «Барингса». Как сказал мсье Штейнберг, это отдавало дурным тоном. И при сделках с «Барингсом» отказ обычно расценивался как слабость того банка, который отказывался.

— Крайне увлекательно, — сказал я. — Как раз то, что очень заинтересует читателей «Таймс». Как по-вашему, председатель «Креди Интернасьональ» согласится со мной встретиться?

Мсье Штейнберга как будто шокировала сама мысль.

— Должен же быть какой-то способ разузнать побольше, — сказал я. — Вы мне не поможете? Я был бы очень вам обязан.

В практике шпионажа попросить о помощи — зачастую самый эффективный способ добиться результата. И опять приключенческие романы обычно рисуют ложную картину, живописуя обманы и уловки, заумные стратагемы и коварные манипуляции. Надеюсь, из моих записок вполне ясно, что, напротив, самое эффективное оружие в арсенале разведчика — деньги и добрая воля. Если не можешь купить то, что тебе нужно, попроси. Если попросишь верного человека, верный ответ получишь почти во всех важных делах.

Мсье Штейнберг, например, был счастлив помочь. А почему бы нет? Ему так же сильно, как и мне, хотелось знать, что происходит, и пока я обещал делиться с ним любыми своими находками, он был вполне готов адресовать меня в нужном направлении. Через несколько минут у меня было имя высокопоставленного чиновника в «Креди Интернасьональ» и информация, что у него большая слабость к скачкам и потому его можно найти в Лоншане всякий раз, когда назначен забег, а также фамилии чиновников других банков, которые в прошлом вели дела с «Барингсом».

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже