Падение царского режима. Том 3

Белецкий. — Маклаков часто уезжал в деревню. Он был под тем же самым впечатлением. Я поехал вечером к председателю совета министров Коковцову и доложил ему. Вот почему Коковцов собрал экстренное заседание, которое вас интересовало. А после — «поручить просить министра отложить решение до возвращения министра». Дело в том, что он вызывает с Кавказа министра Щегловитова, который находился там в ту минуту (я забыл, что Щегловитов отсутствовал), для совместного обсуждения, так как последствием процесса должен быть пересмотр всего дела, начавшегося с высочайшего ведома. Не имея возможности теперь определить всех могущих быть последствий, председатель полагает, что предварительно надлежало бы и министру представить вниманию государя. Министр, коему было мной по телефону сообщено (телефонное сообщение было с Москвою, а оттуда передаточное в деревню, с его домом), заявил, что он в промедлении видит завязывающийся узел для нашего министерства (это я тоже любил писать не официально) и полагал бы оставаться при прежнем решении. (Читает.) «Но в виду такого заявления председателя, мог бы теперь поехать в Петербург, если бы имел гарантию, что государь соблаговолит его принять и при условии получения определенного письма председателя совета. Предварительно же, его высокопревосходительству хотелось бы с вами переговорить и просить вас заехать теперь к нему. Я высылаю сегодня министру материалы». В это время Джунковский несомненно где-то находился. (Продолжает читать): «В течение последних четырех дней филерные наблюдения, обслуживающие охрану министра Кассо, обнаружили подозрительное поведение все время попадавшихся на линии проезда министра трех молодых людей. Полковнику Коттену предложено мною в течение этих двух дней, которые Кассо проведет дома, выяснить личность и цели наблюдения за Кассо». Это к делу не относится, потому что с Джунковским у нас был сговор, когда он уезжал куда-нибудь, я ему ежедневно или через день посылал телеграмму о всем, что интересно. Часто телеграммы посылались вдогонку. Я могу сказать, что действительно Кассо остановил внимание на том, что его преследуют. Выяснилось, по поводу этого наблюдения, что три молодых студента не преследуют его, а по личному делу хотели переговорить с Кассо и были самого одобрительного поведения, приехавшие из провинции.

Председатель. — Затем заведующему особым отделом департамента полиции представляется резолюция правительствующего сената по делу о бывших членах Государственной Думы второго созыва и отпуск всеподданнейшей записки со списком осужденных по сему делу лиц. Дальше это ваша рука?

Белецкий. — Да, это моя рука.

Председатель. — Вашей рукой написано: «Заседание 1 июля совета министров, на котором постановлено возбудить о Шорниковой судебное следствие».

Белецкий. — Я был краток.

Председатель. — Это формальная отметка, а определенное содержание в нее вы вложили своими объяснениями.

Щеголев.

— Почему у вас справки не уничтожались, а хранились в конвертах на всякий случай?

Белецкий. — Иногда бывало, что вырывали справки для интереса, иногда директор или вице-директор оставляли. За мой период я старался, чтобы оставались следы. Теперь, может быть, они обвинительным материалом являются для меня.

Председатель. — Вы видели Шорникову?

Белецкий. — Не помню, кажется, не видел. Мне полковник Коттен докладывал.

Щеголев. — Дело было так: она явилась к Джунковскому в вашем присутствии?

Белецкий. — Да, да, я вспоминаю. Это вы верно говорите. Мы с Джунковским ее допрашивали. Она произвела впечатление забитой, а я думал, что мне Коттен говорил.

Щеголев. — Значит, это появление Шорниковой было обусловлено частным разговором?

Белецкий.

— Тогда мы ее поселили в меблированные комнаты на Невском.

Щеголев. — Скажите, пожалуйста, когда происходили совещания совета министров и когда Щегловитов объяснил свой план, говорил он о том, что на суде Шорникова будет фигурировать, как секретная сотрудница?

Белецкий. — Нет.

Щеголев. — Ведь дело было поставлено таким образом; как секретная сотрудница, она освобождается от суда.

Белецкий. — Мы опрашивали для себя, потому что после было заседание совета министров. Это давало мне возможность говорить о роли. Мои впечатления все подтверждались этим. Нас интересовало, что такое она из себя представляла.