Падение царского режима. Том 3

Воейков. — По-моему, Алексеев был в курсе всего. Государь, я думаю, был в курсе только в понедельник. Я от него узнал в понедельник вечером, вследствие телефона с Бенкендорфом; Бенкендорф сказал: «Посоветуйтесь с военным министром». Я переговорил с Беляевым по телеграфному аппарату, и Беляев ответил, что идет стрельба на улицах, военный мятеж, нельзя точно определить, какая часть встала, какая нет, одним словом, хаотический ответ. Тогда я пошел и доложил государю, что необходимо выезжать, вследствие беспорядков в Петрограде.

Председатель. — После телеграммы Хабалову бывшего императора, какое еще отдавалось распоряжение, в связи с полученными сведениями?

Воейков. — Я не знаю, ведь это не через меня шло, это я знал из разговоров. Когда я сообщил полученные сведения, государь сказал: «Нужно сейчас уехать». А для того, чтобы сейчас уехать, нужно было сделать целый ряд распоряжений. Поезд тронулся в три или четыре часа утра.

Председатель.

— Вы не хотите дать объяснений по одному вопросу, к которому я вас подвожу: о вашем участии в некоторых решениях, которые были приняты 27 февраля.

Воейков. — Решений никаких не было.

Председатель. — Решение-то было, а каково было ваше участие?

Воейков. — Моего участия положительно не было. Ведь это же прямого отношения ко мне не имело.

Председатель.

— Формально, по должности, не имело, но, вследствие отношений ваших с бывшим императором, такие разговоры могли иметь место и имели место.

Воейков. — Он говорил мне, что решил послать Иванова, что переговорил с Алексеевым.

Председатель. — Вы представляете это в форме отдачи вам приказаний, которые вы пассивно воспринимали. Мне хотелось бы восстановить истину в смысле вашей активной деятельности.

Воейков. — Моей активности в данном случае не было; я недостаточно был в курсе дела, чтобы принимать активное участие. Я сказал одно, что о случившихся событиях должен иметь сведения от Протопопова; но я этих сведений не получил; вот все, что я говорил императору.

Председатель.

— Я бы хотел напомнить вам о совещании, которое было у вас, при участии генерала Алексеева и вашего родственника, графа Фредерикса.

Воейков. — Я не был на этом совещании. Спросите у Алексеева, спросите у графа.

Председатель. — Комиссии известно, что на этом совещании был поставлен очень важный вопрос, пойти на уступки или нет, принимать конституцию или нет; и вы были против этого.

Воейков. — Напротив, я всегда был сторонником этого строя потому, что я считал, что править государством, как правил до этого времени государь, представляет колоссальный риск и для государства и для его главы. За три года, как я был дворцовым комендантом, сменилось шесть министров внутренних дел. Я говорил, министры все время меняются, следовательно, никакой программы нет, никакой правильной работы быть не может.

Председатель.

— Так что вы категорически отрицаете, что участвовали в совещании?

Воейков. — Могу вас заверить, что не участвовал. Даже больше того, когда мы вернулись из Пскова в Ставку, Алексеев попросил меня уехать из Ставки; я просил его объяснить, почему; он говорит: «Вы знаете, вам здесь оставаться нельзя. Против вас все так возбуждены» — «Какую же причину вы мне укажете?» Так он мне причины и не сказал. «Такие события, и на вас, говорит, возводят обвинения». — «В чем?» — «В советах. Позвольте вас спросить, в день нашего отъезда, вы были у государя, докладывали ему?» — «Докладывал». — «Говорили о министрах?» — «Говорил». — «А почему же мне ничего не говорили?» — «Да мне в голову не приходило». Вот что сказал мне сам Алексеев. Тогда я сказал: «Хорошо, уеду, но при условии, чтобы он мне дал предписание уехать». Я пригласил Алексеева к себе — дать совет, как поступить. Я сказал, что уеду тогда, когда мне государь сам скажет. — «Так вы доложите ему сами». — «Нет, я говорю, вы сами доложите». Он пошел к государю и доложил; государь сказал, чтобы я уезжал.

Председатель. — Чем объясняется то, что говорил вам Алексеев? Очевидно, вас считали противником того, что в тот момент представлялось необходимым главе государства?

Воейков. — Если у вас есть на это какие-нибудь данные, то — это данные не реальные. Со своей стороны, я всегда государю указывал на то, что я в своей жизни делал; а я провел японскую кампанию и делал ее при участии общественных сил. Еще мои работы по спорту, вся мобилизация спорта…

Председатель. — Может быть, среди лиц, которые окружали бывшего императора, были люди, относившиеся к вам враждебно?