Падшая звезда

Лист и Паутинка, прильнувшая к нему в позе не столько откровенной, сколько просто устало естественной, тут же приковали к себе внимание Айселита. Взгляд Ниррит, скользнув по открывшему дверь здоровяку в кольчуге и при большом количестве оружия, намертво прикипел к пересчитывающему выручку изящному субъекту, принадлежащему к расе, опознать которую не помогли даже уроки практической космографии. Внешне субъект напоминал (весьма отдалённо) лемура, покрытого серебристо-белой шерстью, и был куда опаснее здоровяка. Прежде всего — потому, что являлся сильным магом.

Достаточно сильным, чтобы превзойти большинство высоких посвящённых.

— Всем доброго здоровья, — начал принц, обращаясь преимущественно к музыкантам. — Вы наверняка много раз слышали восторженные отзывы, так что я не стану повторяться и даром тратить время. К делу. Я хочу предложить вам сменить место жительства на время вашего пребывания в Энгасти. И я был бы весьма признателен, если бы вы…

— Постойте, — рыкнул "лемур". — Так дела не делаются. Представьтесь.

— Моё имя — Айселит. Мою спутницу зовут Ниррит Ночной Свет.

"Лемур" фыркнул, поднимаясь из-за стола.

— Господин Айселит Большая Шишка, — сказал он, — ваше предложение никак нельзя…

— Fluxh! — бросил Лист. — Skiulem roffyg.

— Благодарю, — кивнул принц. — Собственно, я также хотел попросить вас сыграть для нас с Ниррит. Хотя бы один раз — только для нас.

— Я рад, что вам так понравился концерт, — сказал Лист. — К сожалению, мы не можем нарушать собственные правила и пользоваться… благосклонностью высокопоставленных лиц.

— Вы неправильно меня поняли! Я не…

— Погоди, Айсе, — сказала Ниррит.

Шагнув вперёд и полностью игнорируя "лемура", она посмотрела на музыкантов. И не только посмотрела. Раздражённо рыкнув, "лемур" начал разворачивать "плащ бессилия", но не закончил: "обновление" Ниррит уже завершило свою работу. Да и назвать это заклятье атакующим не повернулся бы самый злой язык. Лист ахнул, ощутив в буквальном смысле живительный эффект. Паутинка переменила позу, глядя на гостью с недоверчивостью, сменяющейся восхищением.

— Я не стану предлагать вам деньги, — сказала Ниррит. — Я не стану предлагать вам бесплатное и куда более комфортное, чем этот номер, жильё. Хотя то и другое вы можете получить по первой просьбе. Я хочу предложить вам обмен. Вы будете играть, а я буду танцевать. Для вас.

— Ну и чего ради вы согласились?

Лист ответил, не отводя задумчивого взгляда с двери, за которой скрылись гости:

— Если ты сам этого не понял, Флукх, мои объяснения тебе не помогут. Но может быть, ты поймёшь, если посмотришь на её танец.

7

Лист и Паутинка играли. Айселит, "лемур" Флукх, "громила" Донжон — слушали.

И смотрели.

Ниррит Ночной Свет танцевала.

Деревья дворцового парка тихо шелестели своей листвой… но казалось, что вокруг не парк, тщательно распланированный, окультуренный и приручённый, а дремучий, равнодушный к крошечным смертным лес. Босые ноги Ниррит ступали по коротко подстриженной траве, обходя цветы и узоры, выложенные плоскими плитками камня разных оттенков… но казалось, что площадка для танца — не газон меж клумб, а дикие хаазминские степи. Когда же танцовщица выходила на изгибы посыпанной песком дорожки, зрителям чудилось, что Ниррит вот-вот исчезнет: не то канет в волнах прибоя, не то растворится в Шёпоте Тумана…

Сон? Явь? Капризы воображения?

Невозможно стало определить, музыка ведёт танец или танец увлекает за собой музыку, кто спрашивает, а кто отвечает, кто задаёт ритм, а кто следует ему. Принца словно ледяной водой окатило, когда он вспомнил, что именно напоминает ему этот танец вне любых канонов, а то и вне законов, управляющих существованием мира.

Нестандартное посвящение, ритуал Семи Связующих. Вот на что было похоже это.

Колючий звёздный свет и поволока дня, далёкий горизонт и рокот водопада, дым, словно от костра, живой волчок огня и птичий пересвист — вот странника награда! Что поворот сулит, чем манит новый день? Ответят горький смех и радостные слёзы. Сокровища, гляди: склонившийся плетень, несжатые хлеба, искристые морозы… всё память сохранит и воскресит в свой час, и полной грудью вздох на берегу рассветном дороже в сотни раз для каждого из нас, чем россыпи казны и истин блеск бесцветный.

Движенье — это всё, а остановка — смерть. В находках счастья нет и в тратах нет печали. Когда придёт наш час, легко шагнём за дверь: ведь ждёт за нею то, чего мы здесь не знали…

Эхо подхватывает музыку и возвращает, обогащая новыми, какими-то летящими обертонами. Тягучая размеренность танца взрывается пламенными сполохами, ожившими тенями, золотыми бликами на грубо обтёсанных сводах, гибкими движениями холоднокровных обитателей вод, переходящими в мелькание птичьих крыльев.

И целые миры, не выдержав соблазна, присоединяются к образам танца, увлекая за собой своих обитателей — как разумных, так и лишённых разума…

Режет нож, копыто бьёт, горн трубит, восходит солнце. Ослепляет горный лёд, в кошеле звенят червонцы. Всякой вещи место, срок. Переменам удивляться, жить былым — не наш порок. Наш девиз: "Не возвращаться!"