Падший

Он моргнул, но Селина все равно успела увидеть в его глазах обиду. Чувство сожаления появилось в ее груди. Что она творит? Из всех людей, знакомых Селине, Майкл был последним, кто заслуживал подобного отношения. С той самой минуты, как она очнулась на больничной койке, он находился рядом с ней, заботясь обо всех ее нуждах – читал ей книги, составлял компанию, приносил вкусный суп, приготовленный его бабушкой.

Селина остановилась под тентом магазинчика. Майкл замер вместе с ней, снова приняв облик самого спокойствия – держался уверенно, как мачта корабля во время бури.

– Это было невежливо с моей стороны, – сказала Селина. – Прости меня, Майкл. Ты последний, кто должен терпеть мое плохое настроение.

– Ты же знаешь, я не сержусь. – Его голос звучал успокаивающе. – Ты ведь пережила столько всего плохого. Я считаю себя счастливчиком, потому что ты проводишь сегодняшний вечер со мной, что ты цела и здорова.

Селина сглотнула. Потом кивнула.

– Быть может, ангел-хранитель меня оберегает, что было бы неплохо, – сказала она, пытаясь пошутить, и нервно поправила свободной рукой складки рубиново-алой юбки. Странно. Никогда прежде у Селины не появлялось желания постоянно занимать чем-то руки, однако последние несколько недель она стала замечать, что у нее появилась такая привычка. Как будто она искала, за что ухватиться. Искала что-нибудь, за что можно держаться, словно она была лодкой без якоря, брошенной в открытом море.

И вновь Майкл словно уловил смену ее настроения. Он взял ее за руку, которой она обнимала его за локоть, и они продолжили прогулку.

– Рискуя тем фактом, что мои слова, скорее всего, прозвучат глупо, – произнес он, – я все равно хочу сказать: пожалуйста, знай, я всегда рядом, если понадоблюсь. Неважно, в какое время дня и ночи и при каких обстоятельствах.

– Знаю, Майкл. Знаю. – Селине следовало сказать больше. Следовало сказать ему, что она бы не выжила, если бы он не пришел ей на помощь в ту ночь, что ее благодарность не знает границ. Что она хотела бы чувствовать по отношению к нему то, что чувствует по отношению к ней он. Во всех смыслах.

Однако будет неправильно позволять Майклу верить в то, что она хо XIX чет того же, что и он. По крайней мере сейчас. Просто прошло слишком мало времени после… всего.

Поэтому Селина просто ему улыбнулась. Его рука скользнула по ее руке, когда он притянул ее ближе, и тепло наполнило его взгляд. Легкая дрожь пробежала по позвоночнику Селины, перерастая в жар удивления. Может быть, влечение и есть то, чего ей не хватало. Это возбуждение от возможности быть желанной тем, кого желала она. Возможность замечать и быть замеченной.

Жар поселился в ее груди, становясь все горячее и сильнее. А потом что-то сдавило ей сердце, заставив перестать дышать.

Перед глазами замелькали неясные картинки. Лужа крови, растекшаяся вокруг подола ее черного платья. Ее окрашенные алым пальцы, сжимающие ослабшую руку, и золотой перстень с печаткой, поблескивающий на руке джентльмена, тоже испачканный кровью.

«Спасите его. Пожалуйста. Спасите его».

Селина буквально слышала, как она кричит. Она внезапно замерла посреди тротуара, из-за чего шагающие позади люди заворчали, огибая ее. Селина закрыла глаза. Ее плечи невольно вздрогнули невесть от чего.

– Селина? – Майкл приобнял ее за талию, поддерживая. Селина чуть не упала, кровь шумно пульсировала в висках. Аромат ладана и тающего свечного воска ударил ей в ноздри. Страх провел своей леденящей рукой по коже.

«Спасите его. Пожалуйста. Мы договорились?»

– Селина. – Майкл притянул ее ближе к себе.

Она распахнула глаза, вскинув подбородок. Майкл обнял ее обеими руками, тепло его тела, его прикосновения и впрямь успокаивали и придавали уверенности. На лбу у него собрались морщинки, а глаза беспокойно блестели.

– С тобой все в порядке? – шепнул он.

– Думаю… – Она прочистила горло, чтобы голос не дрожал. – Думаю, мне лучше вернуться домой.

Майкл кивнул и, не донимая ее дальнейшими расспросами, взял Селину под руку, точно защищая, и повел обратно.

У Селины гудела голова, она прижала пальцы к вискам, но это не помогало. Перед глазами все расплывалось, когда она попыталась сфокусировать взгляд на проезжающей мимо карете, расплескивающей воду из луж. Вода отливала серебром, а потом потемнела, и на секунду – на долю секунды – Селине показалось, что она увидела серые, как металл, глаза на поверхности воды. Но видение тут же растаяло, как дым на ветру.

Майкл поймал ее. Удержал. И схватившись за него, Селина поспешила вниз по улице.

Что же там происходило? Кого она молила о помощи?

И кто тот мальчишка с окровавленным кольцом, чье лицо она не может вспомнить?

Успокаивающий голос зазвучал в ее голове, голос с иностранным акцентом. Низкий. Проникновенный. Он приказал ей расслабиться. Зачаровал ее, словно песня, спетая ее матерью. Она позволила этому голосу окутать каждую свою мысль, замедляя пульс.

Она приняла слова этого голоса с распростертыми объятиями. Все лучше, чем острые шипы мучительного страха.

Не так ли?

Бастьян

У каждого бывает такой момент, который делит жизнь на до и после.