Падший ангел. Явление Асмодея (СИ)

Еще он логично рассудил, что чем обширнее арсенал пыточных средств, тем вернее Суд получит доказательства. До костра доживали единицы из тех многочисленных жертв, которые попадали в руки брата Рамона. Так невзначай, он подумал об «аисте». Этот инструмент с красивым названием приписывают Римскому Суду святейшей инквизиции. Положение тела жертвы, при котором голова, шея, руки и ноги стиснуты единой железной полосой, приводит к тому, что палач не успевает разогнуть свою спину и вздохнуть, как неестественно скрюченная поза вызывает у жертвы сильнейший мышечный спазм в области живота и ануса; далее спазм охватывает конечности и всё тело. Если переусердствовать, то стиснутый Аистом преступник может прийти в состояние полного безумия. Из которого его уже ничто не выведет.

Брат Рамон принял решение начать пытки ведьмы с «аиста», ведь «безумной не грозит безумие». Он сжал в руках железные путы, оценивающе изучая орудие пытки, подержал в сжатых пальцах. Испытание аистом другие братья проводят, пока спазмы не охватят все тело привязанного к Аисту. Скованное в «аисте», как беззащитно адово племя! Когда ее прижгли каленым железом, она показала свою сущность, так инквизитор вспомнил вчерашнее начало.

Даже называя инструменты в той их последовательности применения, какую он задумал, брат Рамон испытывал сильнейшее неудовлетворение состоянием орудий пыток. Ведьмы знают множество изощрений, которые позволяют им терпеливо переносить боль, поэтому от ведьм редко удается добиться признания. И думал он, как велики, как опасны грехи, но как мало придумано для их выведения. Людям свойственно недооценивать ту бездну греха, какая им уготована Сатаной. Оттуда не возвращаются и Святая Инквизиция здесь беспомощна. Они должны бояться не Инквизиции, направляющей их на путь истинный, а Дьявола, преследующего их денно и нощно. Как скуден арсенал средств у инквизиции, сожалел брат Рамон!

Инквизитор быстро семенил, даже бежал, по коридору тюрьмы. Сопровождавший охранник стукнул железной болванкой в массивную дверь, и изнутри загромыхали засовы. В жарких потемках, пропитанных запахом пота, крови и горелого мяса, ему предстал брат Ронер. По его голове, со слипшимися от пота, волосами и удовлетворенным глазам, где зрачки заметно расширились, Брат Рамон понял, что палач сделал свою работу, а брат Ронер испытал полное чувство удовлетворения.

Он прошел к железной решетке-жаровне, на которой были разложены инструменты, не поместившиеся на столе, взял длинный инструмент – «вилку еретика», поднес ее ближе к глазам и показал ее брату:

– Она не призналась?

– Она несла несусветную чушь. Как вчера!

Брат Рамон отлично понимал, что не этим инструментом пытали ведьму. Он внимательно рассматривал заостренные концы этой стальной вилки с острыми шипами, так легко вонзающимися в тело. Глубоко проникая в плоть, вилка причиняла боль при любой попытке пошевелить головой и позволяла говорить жертве только неразборчивым, еле слышным голосом.

Но то кровавое месиво, что осталось от человека, тот комок, брошенный в угол – означали, что здесь применили другое орудие.

– Надеюсь, она жива? – взыскательно спросил брат Рамон, медленно поднимая свою голову стервятника, и как всегда не глядя никому в глаза.

– Да. Мы применили Кошачью лапу, – палач, которого трудно было различить в темноте из-за его огромной робы с капюшоном, кивнул на железные грабли, укрепленные на деревянной рукояти. Грабли стояли в углу и, казалось, они еще не остыли от того зверства, для которого их применяли.

– А почему ее не оставили на доске? – брат Рамон кивнул подбородком на залитую кровью широкую доску.

– Мы содрали с ее спины кожу. Мы дважды приводили ее в сознание. Но…

– Кому как не Вам знать ухищрения ведьм? Ей не порвали рот, не вырвали ногти, не ломали позвонки, не выворачивали лодыжки, не дробили суставы… Еще перечислить?

– Мы боялись ее смерти, – вступил в защиту палача брат Ронер.

Возникло молчание, в котором Инквизитор был абсолютно недвижим, и кто не знал его, мог подумать, что он заснул, стоя на ногах.

– …Вы уверены, что она без сознания, а не провела нас и не молится Бесам? – вдруг нарочито медленно проговорил брат Рамон.

– Да! Нужен врач, чтобы привести ее в чувство, – приглушенным голосом посоветовал палач.

– Тогда порвите ее щипцами и посадите на «ведьмин стул».

Инквизитор тщательно осмотрел пыточный стул. Это орудие было особенно популярно у братьев из австрийской инквизиции. По той позе, какую занимал грешник, инквизитор угадывал, как он себя поведет, и что способен выдержать.