Палач Иллюзии. Книга 1

Но Катин вопрос, как и недоверие, возмутили меня до глубины души.

Ну конечно, лишь я один мог пристрелить Алиева!

Больше ж некому, бл***дь!

Это логично, но… Обидно мне, как мужу, что жена не доверяет мне.

Разве это нормальные отношения?

Разве к этому мы с Катей шли столько времени?

– Солнце, ты хоть немного учила географию в школе? – не смог я удержаться и чуть плюнул в нее ядом в ответ на то, что меня обдала.

Не сильно, чтобы не обиделась. Но все же ткнул носом в ее же ошибку.

– Имеешь представление, сколько часов лететь отсюда до Нью-Йорка?

Катя, глубоко задумавшись, с недоверием покосилась куда-то мимо меня, скорее сквозь, и опустила голову.

Я тоже оглянулся. Никого за дверью не стояло.

Мы оба замолчали.

Катя смотрела в пол, продолжая сопоставлять образ атласа в своей голове и рассчитывать примерное расстояние от точки А до точки Б.

Я же не сводил глаз с нее.

Все ждал от Кати извинений.

И поцелуя с ответным пожеланием доброго утра.

Хотя, какое оно уже доброе, утро это…

Непочтительность к своей персоне я сносить не мог и никогда никому не прощал ничего подобного. Всегда, сколько себя помню, любил ставить всяких выскочек на место обидным словечком и последующим за ним унижением их высокомерного достоинства, ну а далее по сценарию – что заслужил, то и получил.

Катя, как мне помнится, ощутила на себе, насколько сильно я люблю унижать тех, кто ведет себя неподобающим образом. Особенно от шлюх меня вымораживало бесконтрольно, от их гонора, раздутого себялюбия, надменности и вздернутого до слоев космоса тщеславия. Всякий раз, когда какая-то пиз** смела попытаться нагрубить, поперечить и даже посмотреть на меня без разрешения, я наказывал строго и порой бесчеловечно. Шлюх этих, то есть элементов общественного достояния Амирхана, обделённого материнской заботой в детстве – гаремных рабынь и прочих других, для дорогих друзей-мафиози оставленных, и тех, которые пускались в расход нашими бандюками, и «на экспорт идущих», и многих других – особенно новеньких, неграмотных, непродвинутых и пока не униженных, одним махом осадить такая жгучая охота во мне пробуждалась, что желание дать им в лицо с ноги за дерзость оказывалось в разы сильнее желания трахнуть их новое и незапятнанное тельце.

Были времена.

Безнаказанные времена, вольные, безграничные и крайне жестокие.

Я тогда бесчинствовал, а «Иллюзия» процветала.

Выживших не оставлял никогда.

Надо было всех подряд стерилизовать, и проблем было бы в разы меньше.

Но тогда Катя неминуемо бы вошла в их число, чего бы я себе не простил.

С ней предельно ласков был.

Деликатен был относительно, так как Катя мне понравилась сразу. Шрамы на всю жизнь у нее остались после моей деликатности, да. Но…

Другим куда больше не повезло, чем Кате. И это чистая правда.

Глава 3. Фархад

Минута молчания пошла, вторая, третья…

Вот и реклама кончилась, и снова в ушах застряла ненавистная мелодия заставки новостей. По новой транслировались те же самые вести о наших с Катей знакомых и о том, с чего началась наша с ней история и какие препятствия были преодолены ради того, чтобы сейчас мы жили, как живём.

– Одно и то же мусолят! Да как им не надоело! Чертов зомбоящик! Будь он проклят! Да простит меня Аллах, но это невыносимо! Умом двинуться недолго! Еб твою налево!.. – выругался я вслух, затем ринулся за пультом.

Выключил телек, но этого мне показалось недостаточно.

Сорвал его со стены и с силой грохнул об пол.

Вот тогда мне действительно полегчало.

Ибо достал. Одни убытки от него и склоки.

Тут с катушек бы не слететь реально. Хоть на телеке сорвусь, раз иного не вправе себе позволить.

Хотел про себя позлобствовать, в мыслях, чтобы не нагнетать обстановку и не сквернословить вслух, но сказанное буквально выпало изо рта. И еще бы выпало, и то было бы уже отборным матом с неудержимым потоком оскорблений в адрес Кати, если б телек остался висеть на прежнем месте, а не валяться, как сейчас, с разбитым экраном.

С большим запозданием и уже натворив дел, я переключил внимание на более насущное и позабытое так кстати.

Сейчас самое время заняться важным.

Взяв с нижнего ящика прикроватной тумбы листок бумаги, из-под самого низа стопки выудил самый ненужный, я наклонился и принялся собирать с пола осколки чашки.

Катя, все еще находясь в состоянии шока после моей выходки, спустя минуту подключилась помогать мне с уборкой, но сделала это достаточно креативно. Достала из ящика комода свои трусики и, бросив на пол, взялась перемещать их по кругу ногой.

Очень милое зрелище развернулось моему взору и даже вызвало улыбку. Хоть и бестолковое это занятие по факту, но очень позабавило и задобрило.

Таким незатейливым движением Катя, не наклоняясь, затирала лужу трусиками, пока я искал осколки и складывал их на договор с «Высшими братками» о сотрудничестве.

Размазала гущу, в итоге повсюду остались кофейные разводы.