Палата Гром (СИ)

   - Да, только девочки за перегородкой, - откликнулась смазливая деваха, расположившаяся на постели смуглого чернявого паренька. Тот, не смущаясь, гладил её волосы, шевелил пухлыми губами. Он был не прочь и прикоснуться к более секретным материалам, но деваха каждый раз с присмешком била его по рукам.

   - Зураб мой пламенный раб, - объяснила она, стараясь неприметно изучить меня, - чё, схавал взгляд? А ему нравится, Зураб-Зураб, ты кто Цоткилава или Церетели? Меня Соня звать. А вот по рукам тебя, сладкая гнида!

   У меня не было ни постельного белья, ни койки, я торчал у выхода, словно случайный, брошенный сюда камень, и не решался говорить, боясь оставить здесь все известные мне слова.

   -Почему нам запрещают общаться, - возмущалась Соня, -мы уже взрослые, сами решаем, что для нас лучше. Зураб, ну не лезь!

   Я усмехнулся: ничего ты, красоточка, не можешь решить. Тебя запихнули в палату, прописали кучу непосильных сознанию таблеток и отпустили гулять по миру, который уместился бы в кармане среднестатистического великана.

   - Кол Кол Колот!- активизировался Зураб, глядя на часы. Похоже, даже Соня перестала его интересовать.

   - Ещё не сейчас, Зурабчик, - принялась она его успокаивать, - сейчас только ужин, обед будет завтра, там и посмотрим, что нам дадут.

   Я смотрел на неё и не мог понять, отчего у ней, семнадцатилетней - не старше -такие старческие морщинистые руки. Лицо было детское, глаза мучительно искали, за что бы зацепиться, но мир оставался прежним и взгляд, обычный девичий взгляд, падал в темноту грозового неба.

   Наконец Соня поднялась с чужой постели и решила, на всякий случай, поближе познакомиться со мной.

   - Я мучаю скрипку. Родители говорят, что у меня гениальный талант, но надо заниматься, иначе стану обычной ленивой бабой, обрасту от безделья подбородками. Никто на меня даже и не посмотрит.

   Играла она, как я потом понял, весьма неважно, больше изображала из себя незаменимого персонажа, и Тремп ругал её чаще остальных.

   - А вот и наш новый пациент, -из тёмной каморки показалась нянечка,- прямо напротив столовая, налево дежурный пост, направо игровая комната. Дальше по коридору - дежурный врач, но его нельзя беспокоить по пустякам. В углу у нас цветочки, их у нас поливают по очереди. К сожалению, в уборной у нас сейчас разбито стекло, так что там к окну не подходите. Вы не боитесь грома?

   Я отрицательно покачал головой.

   - На втором этаже у нас мамы с маленькими детьми.

   - А на третьем?- невольно вырвалось у меня.

   - На третьем этаже... дети, лишённые родительского обеспечения.

   - Там уродцы, - шепнула Соня, - когда там была, я старалась казаться нормальной, как сможешь и ты пудри им мозги, если тебя туда поведут. Нам бы не хотелось тебя потерять, мы ещё познакомиться-то толком не успели.

   - А кто это у нас разворошил грозу? - нянечка подошла ко всем обитателям палаты, нашла для каждого ободряющее словечко. Мне от неё перепало чистое бельё и свободная койка в дальнем углу. Облегчённо вздохнул, скользнул взглядом по молнии, услышал ровный расчётливый шум дождя. Мне захотелось познакомиться со всеми своими соседями. Курносая девчонка уставилась в фанерную перегородку, не отзывалась на мои приветствия, таила ото всех колючий взгляд. На ровной холодной её щеке будто бы замёрзла слезинка.

   -Что с ней? - удивился я, - Может, она боится грозы?

   - Её лет пять насиловал отец, - охотно отозвалась Соня-скрипачка, - тоже мне семейка из какого-то таёжного засранска. Она и не возражала шибко, там у них развлечений особых нет. Не обращай внимания, ей на тебя пофиг.

   Чёрная пелена покинула своё прибежище, я знал, что не справлюсь с ней, но всё же крепко сжал кулаки, напрягся. Но ногти мои были обстрижены почти до корней, и боли не было. Лишь ощущение тёплых трусливых пальцев, которые только и могут что

   мучать гитару.

   - Выучи, - кричал я, пальцы мои тянулись к горлу скрипачки,- выучи название её родной деревни.

   Я понимал, что не справлюсь со своим гневом, нужно было уколоть себя, ударить, убить, но у меня отняли все острые предметы, а здесь, наверное, ничего подобного не водилось, потому я ударил кулаком о стену. Но фанерная перегородка лишь хрипнула, взъерошилась, девчонки завизжали, я ощущал, что по длинным, тёмным коридорам санитары уже бегут по мою душу. Трясётся пол от их тяжёлых ботинок, но я успею придушить эту Соньку-гадину, я уууу...

   Гроза запрыгивала в окна, врывалась в мысли, вбивала во вчерашний день острые капли. Было слышно, как где-то наверху, над тёмным протекающим потолком, громко кричит ребёнок.