Палатка с красным крестом

— Неподалеку район Аль-Фуркан, где находился тот самый госпиталь Минобороны, обстрелянный из минометов. Такие девчонки погибли — жалко до слез! Одну на месте убило, другая на больничной койке скончалась. Сирийский спецназ устроил вылазку в район, откуда велась стрельба, уничтожил пару минометов и кое-кого из обслуги. Остальные бежали, сгинули в руинах, их безуспешно преследовали. Явно американцы подкинули дружкам координаты, но как докажешь? Русские во всем виноваты, только они! А вчера пикап подорвался на одной из центральных улиц. Погиб полковник-инструктор, прекрасный человек и классный специалист. Взрывом ноги оторвало, оперативно доставили в госпиталь, но толку никакого — слишком много крови потерял.

Потом Муханов куда-то пропал, остался полковник сирийской армии — степенный, неторопливый, с роскошными усами и меланхолией в запавших глазах.

Он устало козырнул, выслушал доклад и сказал:

— Да, коллеги, я в курсе, работайте, вам никто не будет препятствовать. На этой улице еще мои люди, а вот за чайханой — уже джихад. Большая просьба в тех краях не высовывать голову. Слышите взрывы в соседних кварталах? Это батальон Республиканской гвардии подполковника Мансура пытается пробиться к автобусной станции. Дважды забирали объект и снова отдавали. У Мансура двенадцать погибших. Сегодня палестинцы из «Бригады аль-Кудс» подошли — и тоже дюжину потеряли. Бесполезно, там не пробиться. А отходить нельзя. Только отойдешь — эти бешеные собаки надавят, и еще больше потеряем.

Полковник принимал гостей в своем импровизированном штабе на переднем крае — в цокольном этаже разбомбленного каменного здания. Вдоль позиций разбегались траншеи, по ним сновали военные, подтаскивали пулеметы, одноразовые гранатометы. Кое-где после бомбовых ударов вскрывалась канализация — эти пустоты тоже осваивались.

— Ведем подземную войну, — просвещал визитеров сирийский командир, хищно раздувая усы. — Здесь проходит один из главных городских коллекторов. Мы чувствовали, что боевики пойдут по нему к нам в тыл, и вовремя заминировали его. Их десятка полтора шло, не заметили растяжку, сработала мина направленного действия — американская, кстати, мы неподалеку целый склад нашли. Половину на куски порвало, остальные успели в соседнюю шахту попадать, но наши парни их и там гранатами достали. Страшно туда спускаться — такая вонь в канализации.

Российская группа рассредоточилась по цокольному этажу. Сирийцы посматривали на бойцов «Альфы» с уважением и некоторой опаской. Авторитет, что ни говори. У офицеров — никаких опознавательных знаков. Выкладка — полная, включая приборы ночного видения и тепловизионную аппаратуру. Инструкции впитали, как Отче наш: с посторонними в доверительные беседы не вступать, никаких фамилий, званий, боже упаси поминать название и принадлежность подразделения. Проявлять подчеркнутую вежливость к гражданским лицам и военнослужащим САА. К боевикам — не надо. Перед отъездом с базы офицеров покормили, выдали сухой паек в расчете на сутки.

— Здесь мы и будем обживаться, Максим, — сказал Авилов, отведя Рязанова в сторону, — лучшей позиции не придумать. На ночь хозяева выдадут нам матрасы с одеялами — проживем как-нибудь, не привыкать. Действуй, майор, — теперь флаг тебе в руки и все козыри на бочку. Мне кажется, этому сирийскому пареньку можно доверять.

Максиму тоже так казалось. Али мог сгодиться в качестве проводника, подсказать оптимальную позицию для стрельбы. Складывалось впечатление, что русского (читай, башкирского) в этом пареньке больше, чем арабского — он предпочитал нетривиальные ходы, нестандартное мышление, не чурался самоиронии. Не так уж часто на Ближнем Востоке попадались люди с таким чувством юмора.

Жилое здание, куда завел его Али, находилось в ближнем тылу сирийских военных. Многоквартирный жилой дом. Население пользовалось газовыми баллонами, которые и жахнули, когда началось светопреставление. Дом выгорел полностью, остались только лестницы и стены. По всем углам лохматилась зола, чернели обугленные кости.

Али первым взгромоздился на шестой этаж, пробежал, пригибая голову, по узкому коридору и распростерся у обломков внешней стены.

— Ложитесь! — прошипел он, махая рукой. — Я могу показать вам десяток мест, откуда наверняка работают снайперы.

Эти слова парня подтвердились сразу. Пуля чиркнула по стене, ушла рикошетом. Им пришлось откатываться в сторону, искать другую позицию для наблюдения.

— Можно на «ты», — сказал майор, приподнимая голову. — Меня Максимом зовут.

— Договорились, — согласился Али. — Ты, кстати, знаешь, что хороший снайпер из американской М-40 может с расстояния километра снести тебе полчерепа?

— Знаю, — сказал Максим. — Из СВД он смог бы это сделать и с тысячи трехсот метров. На той стороне имеются приличные снайперы?