Палатка с красным крестом

На нейтральной полосе даже работала чайхана! Максим не поверил своим глазам — снаружи висела табличка, — пока сам не вошел внутрь. Ничто не остановит жажду предпринимательства! Ему пришлось нагнуться, чтобы не удариться головой об отвалившуюся балку. Помещение недавно выгорело, но это не мешало владельцам заведения возобновить работу.

Здесь имелись столики с короткими ножками, странного вида кушетки — практически вровень с полом. В дальнем углу работала дровяная печь. В чайхане трудились сирийцы предпенсионного возраста — колдовали у плиты, подбрасывали дрова. На стене висели автоматы Калашникова — сорвать их было делом секунды.

Несколько человек сидели в глубине помещения и вели негромкую беседу, словно воры, обсуждающие детали готовящегося преступления. Сновала безликой зыбью невысокая пожилая женщина в платке. Наружу торчал лишь крючковатый нос и цепкие колючие глазки.

Максим вежливо поздоровался по-арабски, присел у окна. Старуха покосилась на него, неохотно кивнула. Посетители тоже глянули через плечо на нового гостя, но быстро потеряли интерес к нему. В этой местности было не принято интересоваться, кто ты и откуда. Не салун на Диком Западе.

Старуха подлила клиентам чай из причудливого алюминиевого чайника с длинным носиком, принесла блюдце с малосимпатичными лепешками. Меню в этом заведении явно не отличалось разнообразием.

Максим принял удобную позу, отодвинулся за край оконной рамы. Он видел часть улицы на западе. Вытянутый холщовый баул пристроил под ноги. Машинально коснулся локтем бокового кармана старенького пиджака — «стечкин» лежал на месте. Выхватить — плевое дело.

Он вынул из другого кармана долларовую бумажку, положил на край стола. Это заметил усатый араб, стоявший за плитой, и что-то бросил старухе. Та кивнула и поволоклась обслуживать клиента.

— Здравствуйте, да хранит Аллах ваш дом и ваше заведение, — хрипло сказал он. — Чаю, пожалуйста, если не трудно.

Старуха пожала плечами и удалилась, не забыв прихватить «универсальную» банкноту. Внешность посетителя ее, похоже, не насторожила. Щетина отросла густая. Загар прочно впитался в кожу. Тюбик с автозагаром тоже не помешал. Теперь Максим выглядел темным, как африканец. Часть лица закрывал козырек потертой бейсболки, подбородок — шарф с клетчатым «палестинским» узором, обмотанный вокруг горла.

Старуха принесла чашку с чаем. В качестве бонуса клиент получил лепешку, которая оказалась суховатой, но вполне съедобной. Максим неторопливо жевал, обжигал губы пряным напитком, который тоже не вызвал нареканий.

Несколько минут назад он проследовал через пост, стоявший в начале улицы. Сирийские военные соорудили баррикаду из мешков с песком, заблокировали часть проезда подбитыми грузовиками. Несколько бетонных блоков, составленных полукругом, защищали солдат от минометных обстрелов. Все это несчастье именовалось контрольно-пропускным пунктом. За ним следовал так называемый гуманитарный коридор.

Боевики не очень охотно выпускали людей из города, но все же десятка полтора разного народа за время наблюдения здесь прошло. У этих людей духи отняли даже личные вещи. Мелкие детишки размазывали слезы кулачками. Женщина средних лет тянула их за руки, сама тоже плакала. Видимо, отца семейства боевики с ними не пустили. Или с ним случилось что-то пострашнее, о чем Максиму не хотелось думать. Ковыляли согбенные пенсионеры. Несколько подростков вступили на КПП в словесную перепалку с военными — что-то энергично им объясняли, жестикулировали, тыкали пальцами в дальний конец квартала, где находились боевики.

Военным это не нравилось. Рослый солдат стащил с плеча автомат, повысил голос. Все правильно. Оружие значительно повышает шанс победить в споре. Он резко махал стволом. Мол, валите обратно, шляются тут всякие! Паренек расплакался. Солдат смутился. Сослуживец что-то бросил ему. Тот сделал раздраженное лицо и ушел с дороги. Подростки воспользовались их минутной слабостью и припустили прочь.

Десять минут назад Максим прошел мимо солдат на восток. Они его пропустили, но смотрели с любопытством. Видно, получили приказ не препятствовать. Обыскивать тоже не стали, хотя баул и оттопыренные карманы вызывали вопросы. Через тридцать метров он нырнул в чайхану, где и пребывал до сих пор.

Затишье продолжалось. Улица в восточном направлении была пуста, хотя где-то в ее глубине притаились боевики «ан-Нусры». Но это далеко, все ближние подступы контролировали бойцы правительственной армии. В крайних домах засели снайперы и пулеметчики. Они держали на прицеле метров триста открытого пространства.

На посту обозначилась активность. Максим насторожился. Два человека подошли к КПП со стороны освобожденной части Алеппо. Мужчины — обычные гражданские. Одеты так себе — мешковатые штаны, поношенные пуловеры, безрукавки. Один в какой-то невзрачной шляпе, другой — в бейсболке, развернутой задом наперед. Оба небритые, неухоженные. Самый молодой из них вел рядом с собой сломанный мотобайк.