Палатка с красным крестом

Майор колебался, неприятно было стрелять в безоружного человека. За плечом Максима сухо треснул выстрел, и боевик повалился на пол.

— Извини, командир, некогда ждать… — сказал Лапунов, укоризненно покачал головой и сунул пистолет во внутренний карман.

Время поджимало. Недолго эта музыка будет играть…

Али приоткрыл дверь, высунулся в коридор и махнул рукой — пока чисто. Они сделали двадцать шагов по коридору, проигнорировали вторую дверь, приближались к третьей.

— Дуй к окну, проработай план отхода, — шепнул Максим на ухо Али.

Тот понятливо кивнул и засеменил вперед. Стекло было выбито вместе с оконной рамой. В проеме просматривался наполовину разрушенный жилой дом. Наверное, тот самый, в котором засел Ефремов. Али подбежал к окну, высунулся в него почти по пояс.

«А ведь если Серега не спит, то узнает Али, поймет, что мы уже тут», — подумал майор.

— Максим, здесь пожарная лестница, до нее можно дотянуться… Плохих парней пока не вижу, — проговорил Али.

В этот момент отворилась дверь! Первой в коридор выбралась откормленная задница, обтянутая защитными штанами. Потом показался обладатель оной: согнувшийся вопросительным знаком мужчина в полосатой шапке-чалме. Он уходил, сгибаясь в подобострастном поклоне, прижимал обе руки к груди. На спине у него висел коротышка-автомат. Похоже, взбучка удалась.

— Это твой последний шанс, Мухаммед! — доносился из кабинета злобный рык. — Не выполнишь через час, я тебя лично пристрелю, как бешеного пса!

Толчок, ускорение — пока субъект не повернул голову! Майор врезал ему по заднице. Тот с визгом влетел обратно, принялся бороздить носом гладкий пол, устланный старым линолеумом.

Максим вошел следом, вскинул руку с пистолетом. Лапунов и Али дышали ему в затылок. Парень захлопнул дверь.

Раздался сухой щелчок. Вздрогнуло тело на полу.

Немая сцена. Хураши оторвался от тяжелого письменного стола — секундой ранее он сидел на нем, обнимая здоровой рукой больную. На правой стороне его лица пылал синяк. Он нахмурился — не сразу осознал, что к чему, открыл рот, чтобы что-то рявкнуть, вдруг подавился, начал багроветь, надулся, как воздушный шар. Какие знакомые лица!

Попятился Бургуди, стоявший вполоборота, но тоже замер.

— В чем дело? — выдавил Хураши. — Как вы сюда попали? Вы же… — в глазах его заметалась паника. — Нет, не может быть. Вы не станете убивать меня…

Почему, интересно? Максим не давал обета воздержания от ликвидации всякой мрази. И вообще давно подмечено: хочешь убить человека, делай это сразу, не развлекай его задушевными беседами и откровениями. Он дважды надавил на спусковой крючок. Первый выстрел в грудь, второй в голову. Хураши повалился на стол, проехал по нему спиной, сбрасывая на пол рацию, какой-то хлам — и грохнулся с обратной стороны.

Бургуди обмяк, руки его обвисли. Он смотрел на своих палачей с тоской, со злостью, с какой-то звериной обреченностью. Подрагивал безымянный палец на правой руке, обвитый золотым перстнем. Задрожала нижняя губа, отвисла челюсть.

— Нет, послушайте, Аллахом заклинаю… — он мямлил, проговаривал слова как человек, перенесший инсульт. — Не надо стрелять, мы же можем все решить мирно… Я много знаю, я могу принести пользу… — на его лице обрисовалась растерянная улыбка.

Самое противное состояло в том, что этот тип действительно много знал. Но не тащить же его к своим через добрую половину города? Первая пуля согнула Бургуди пополам, вторая распрямила, третья добила и отбросила к окну. На губах его осталась растерянная улыбка.

— Валим отсюда, парни! — распорядился Максим, поджигая бумаги на столе.

Не время выяснять, что в них. Все должно гореть синим пламенем!

Российские спецназовцы и сирийский разведчик выскочили в коридор. Мысль майора работала четко и правильно: окно в торце коридора, пожарная лестница. Союзные войска в лице не спящего Сереги поддержат дружеским огнем!

— Лимонку кинь, — посоветовал командиру Лапунов.

Тоже неплохая мысль. Тем более что приватность этого мероприятия уже летела ко всем чертям! С лестницы неслись тревожные крики, боевики обнаружили трупы своих соратников.

Борцы с терроризмом пятились к окну, вскинув автоматы. Али облизывал губы, молился, Лапунов выплевывал «шедевры» ненормативной лексики, весьма уместные в бою и при аврале в портовом доке.

Максим выдернул чеку, бросил гранату в кабинет с тремя телами, захлопнул дверь. Последнее было лишним. Она не только распахнулась от ударной волны, но и слетела с петель.

Вторая граната покатилась между грудами мебели, сдвинутой к стенам. Она взорвалась в трех метрах от лестницы, когда ей навстречу выбежали двое орущих боевиков. Взрыв отбросил их обратно. Широкий коридор затянуло дымом.

Майор стряхнул груз с души: задание выполнено в полном объеме! Но возникла новая проблема — всем уцелеть. Прав Лапунов: неприятности сохраняются.

Теперь боевики орали на улице и в доме. Стоит прокопаться пару минут, и соберется толпа.