Палисандровый остров

— Нет, но я полагаю, вы сможете иметь на нее благотворное влияние. Она к вам хорошо относится и скорее послушает вас, чем кузину Софию. Вернее сказать, меня, — сардонически прибавил он.

— Если вы не останавливаетесь ни перед чем — привозите меня жить сюда в качестве какой-то патронессы, строите свой бассейн, — то как можно ожидать, что она будет слушать ваши советы? — Лориан выговорила это с горячностью, которой не ожидала от себя, и, вспыхнув, отвернулась.

Он так долго молчал в ответ, что она повернулась и посмотреть на него. Он смеялся, причем таким она раньше его никогда не видела: казалось, он помолодел на десять лет.

— Простите… простите меня, что я так сказала, — еле выговорила она.

— Нет, нет, не извиняйтесь, прошу вас, продолжайте, — подбодрил он.

Она покачала головой — ее порыв уже прошел.

— Нам, членам семьи Феррано, порой полезно узнать, что не все наши действия одобряются.

— Но я не хотела…

— Нет, вы сказали именно то, что думали. Вы говорили искренне. Мы гордое семейство и принадлежим к гордому народу. И когда мы с важным видом ходим, задрав нос вверх, нам нужен честный и разумный голос, который бы немного одернул нас.

Собравшись с духом, Лориан так беззаботно, как только могла, сказала:

— В будущем постараюсь не давать волю своему языку. У меня нет права быть этим самым честным и разумным голосом.

— А если я вам дам такое право?

Она тихонько засмеялась:

— Тогда вы скоро возьмете его обратно.

Он принялся перебирать бумаги на столе, и она решила, что настал удобный момент, чтобы спросить его о здоровье отца.

— Намного лучше. Завтра он уже сможет немного поработать. Так что, пожалуйста, проследите, чтобы он не слишком утомлялся.

— Конечно, я с удовольствием буду напоминать ему о том, чтобы он заботился о своем здоровье.

Он снова рассмеялся:

— Пожалуй, нам лучше заняться делами.

Стенографируя его указания, она между делом размышляла над вопросом — как к ней относится дон Рикардо. Она решила, что сегодня, в ее первый день на вилле Феррано в качестве постоянного гостя, его менее суровая, чем обычно, манера может служить хорошим знаком.

Ужин подали в небольшой столовой, которую до этого Лориан видела только раз. Темные обшитые деревянными панелями стены оттеняли малиновые занавеси и персидский ковер на полу. На круглом столе стояли чугунные канделябры, а на стенах горели лампы.

Дон Кристобаль к ужину не вышел, и Лориан оказалась между доном Рикардо и Софией, Мариана сидела напротив. София за все время не проронила и нескольких слов, Мариана в тот вечер просто искрилась красноречием, и ее брат тоже, казалось, был в необычно хорошем расположении духа.

Когда трапеза была закончена, София провела всех в большую гостиную, где им подали кофе. Дон Рикардо не пошел с ними, и Мариана объяснила:

— Мой брат любит выкурить свою вечернюю сигару в другом месте, у себя в кабинете, или у отца, или в саду. Естественно, не полагается, чтобы мужчины курили в гостиной.

— Разумеется, — согласилась Лориан.

Она немного растерялась, потому что не знала, как ей следует провести время после ужина. По испанской традиции, вечерняя трапеза проходила так поздно, что заканчивалась часов в десять — в половине одиннадцатого. Мариана молча листала журнал, а София тоже хранила молчание, которое нарушила лишь однажды, предложив Лориан кофе. Наконец Лориан поднялась со своего места:

— Прошу меня простить, но я иду спать.

Мариана быстро взглянула на нее:

— Нет, подожди, скоро придет Рикардо.

Лориан снова села на свое место, не понимая, почему так нужно дожидаться его, прежде чем идти к себе в комнату.

Все выяснилось через несколько минут. Вошел Рикардо.

— Вас не побеспокоит, если я сыграю на фортепиано? — спросил он Лориан.

— Нет, что вы.

Он сел на табурет перед инструментом и начал играть национальный испанский танец. Легкое воздушное стаккато сменилось томным замирающим ритмом, комната наполнилась опасной, манящей музыкой, от которой Лориан захотелось вскочить и пуститься в пляс, и ей пришлось напрячь всю свою волю, чтобы усидеть на месте.

Потом Рикардо играл Дебюсси, потом снова испанскую музыку. Лориан узнала некоторые пассажи из «Любовь — волшебница», но не была уверена и спросила у Рикардо, что он играл, когда он на время прервался и поднялся с табурета.

— А как назывался этот последний номер, который вы исполняли? — спросила она.

— Танец «Игры любви», — ответил он. Его глаза лишь на долю секунды задержались на ней, но ее сердечко бешено заколотилось от этого взгляда, и она пожалела, что задала этот вопрос.

Все следующее утро она была поглощена работой — ей надо было напечатать много документов, которые дон Рикардо дал ей накануне, и она все еще работала, когда в середине дня в свой кабинет зашел дон Кристобаль.

— Вам уже лучше? — спросила она его.

— Это все пустяки. Рикардо вечно делает из мухи слона и чуть что, посылает за доктором. — Он отрезал кончик сигары и закурил, выпуская клубы ароматного дыма.

— Разве вам уже разрешили курить сигары? — улыбнулась она.

Он рассмеялся: