Паломничество Чайльд-Гарольда. Дон-Жуан

Прощай, о Рейн! В далекий путь без целиОт милых стран пришельца гонит рок.И те, кто вместе, жить бы здесь хотели,И тот, кто в целом мире одинок.И если бы оставить жертву могУжасный коршун самоугрызений —Так только здесь, где каждый уголокИ дик и чуден, мил труду и лени,Обилен и богат, и щедр, как день осенний.

60

И все ж прости! О, тщетное «прости»!Кто приникал к твоей струе кристальной,Не может образ твой не унести.И если он уйти решил, печальный,Тебе опять он кинет взор прощальный,Стремясь запечатлеть твои черты.

Пусть Юг роскошней в мощи изначальной,Где в мире край, который слил, как ты,И славу прошлых дней, и мягкость красоты?

61

Уютное величье, — отраженьяДомов, церквей и башен городских.Средь рощ и пашен — белые селенья.Там пропасти, там зубья скал нагих —Предвосхищенье крепостей людских.Монастыри с готическим фасадом,А люди — как природа: здесь для нихВеселье стало жизненным укладом,Хотя империи катятся в пропасть рядом.

62

Но мимо, мимо! Вот громады Альп,Природы грандиозные соборы.

Гигантский пик — как в небе снежный скальп.И, как на трон, воссев на эти горы,Блистает Вечность, устрашая взоры.Там край лавин, их громовой исход.Там для души бескрайные просторы,И там земля штурмует небосвод.

А что же человек? Чего он, жалкий, ждет?

63

Но прежде чем подняться на высоты,Хочу равнинный восхвалить Морат^{213},Где бой пришельцам дали патриотыИ где не покраснеешь за солдат,Хотя ужасен их трофеев склад.Враги свободы, здесь бургундцы пали.Они непогребенные лежат,Их памятником их же кости стали,

И внемлет черный Стикс стенаньям их печали.

64

Как Ватерлоо повторило Канны^{214},Так повторен Моратом Марафон.Там выиграли битву не тираны,А Вольность, и Гражданство, и Закон.Там граждане сражались не за трон,То не была над слабыми расправа,И не был там народ порабощен,Не проклинал «божественное право»,Которым облачен тот, в чьих руках держава.

65

В безлюдном одиночестве одна,Грустит колонна у стены замшелой.Величья гибель видела она,И смотрит в Вечность взгляд бесцветно-белый.

Как человек от слез окаменелый,И все ж не ставший чувствовать слабей,Она дивится, что осталась целой,Когда Авентик^{215}, слава древних дней,Нагроможденьем стал бесформенных камней.

66

Здесь Юлия^{216} — чья память да святится! —Служенью в храме юность отдалаИ, небом не услышанная жрица,Когда отца казнили, умерла.Его боготворила, им жила!Но суд закона глух к мольбе невинной,И дочь отцовской жизни не спасла.Без памятника холмик их пустынный,Где сердце спит одно, и прах и дух единый.

67