Память дерева

«В первую очередь память, а вслед за ней уйду и я» – так сказал дедушка. Все, что мне объяснила мама, я уже знал, я все уже знал. Но он не объяснил мне, что это память дает нам знать, кто мы такие.

Мальчик в зеркале опечалился и стал совсем на меня не похож. Слишком долго я на себя смотрел. Может быть, это происходит и с дедушкой, и болезнь заставила его вглядываться в себя слишком долго, вглядываться внутрь, и чем дольше он глядит, тем больше теряется. Но если на себя не смотреть, если вовсе на себя не смотреть, то откуда тебе знать, кто ты такой? Как ты узнаешь свое отражение в зеркале?

Зеркало

Я дождался, пока дедушка проснется, и позвал его к себе в комнату.

– Жан, дай ему отдохнуть.

– Я и сам рад поразмять ноги, Катерина.

Всякий раз, когда он называет бабушку по имени, сладкое облако аромата становится нежнее, но главное, чтобы он ни на мгновение не запнулся, прежде чем его произнести.

– Иди сюда, встань перед зеркалом. И каждый день будешь в него смотреться.

– Жан…

– Только не очень долго, а то ты в нем сам себя не узнаешь. Одну-две минуты.

– Жан…

– И на меня погляди, как я стою с тобой рядышком.

– Жан, прекрати.

Он взял меня за руку, и мы сели на кровать. Дедушка сделал глубокий вдох, немного помолчал, и я почувствовал, как он ищет нужные слова.

– Я каждый день смотрюсь в зеркало, Жан, и по много раз.

Тогда я понял, что он молчит потому, что пытается назвать вещи своими именами.

– Каждый день я себя узнаю. И всех вас узнаю. Бабушку, маму, тебя, папу. Это мое первое сознательное усилие. И с каждым разом мне это дается все труднее.

Сидя на кровати, я смотрел на наше отражение в зеркале на двери. Меня было почти не видно, одни глаза у дедушкиного подбородка. Он тоже поглядел на нас и крепко сжал в своей ладони мою руку:

– Отсюда я тебя уже не вижу.

11. А вслед за ней и я

Не нужно мне больше рассказывать сказки

Дедушка все чаще шарахается от зеркал. Облако бабушкиного аромата с каждым днем все больше теряет свою сладость. Мама с утра до вечера разговаривает с нами, пристально глядя всем и каждому в глаза, как будто это вовсе не мы, а какие-то ее особенно туповатые ученики. Папа без устали пытается нас всех приободрить: решает с дедушкой кроссворды, готовит вместе с бабушкой замысловатые ужины, маму обнимает еще чаще, чем обычно, а мне каждый вечер готов рассказывать сказки про самолеты.

– Наверное, не нужно мне больше рассказывать сказки. Я сам буду читать.

– Молодец.

– Только если мне вдруг захочется послушать сказку…

– Я тут как тут.

– Жаль, может так случиться, что тогда я уже и вправду буду совсем большой.

– Конечно, может, но сказки любят и малыши, и взрослые.

– Я знаю. Но сейчас я хочу прочитать книгу басен, которую мне подарил дедушка. Он говорит, что теперь уже не может мне их больше рассказывать, что строчки вылетают у него из головы.

– Зато какой уйме басен он уже тебя научил!

– Всем, какие помнил…

Папа встал и погладил меня по голове, глядя так, словно видит впервые.

– Никогда не переставай быть ребенком, что бы ни случилось. Я и сам при каждом удобном случае становлюсь маленьким.

Так он меня снова развеселил.

Быть ребенком

Для того чтобы я не разучился быть ребенком, родители отправили меня на пару дней погостить к Мойсесу. Сперва я с опаской отнесся к этой затее.

– А как же дедушка?

– Дедушка никуда не денется.

– А когда я вернусь?

– Жан, ты уезжаешь на два дня. Когда ты вернешься, все будет по-прежнему.

И папа с мамой поглядели на меня так пристально, что мне стало некуда деваться от такого количества глаз, и я пошел к себе в комнату собирать сумку.

– Книгу басен не бери.

– Ну мама…

– Жан, ты же не будешь там читать. Поиграешь, отдохнешь.

И я подумал, что мама, наверное, тоже была бы рада отправиться к Мойсесу погостить, побыть ребенком, ничего не читать, поиграть, отдохнуть… Подальше от дедушки.

Гроза

Мы хотели поиграть в мяч, но начался такой сильный дождь, что мама Мойсеса не выпустила нас на улицу.

– Мы могли бы и тут поиграть.

– Ну ты загнул, здесь же тесно!

– А разве ты забыл, что мой дедушка играл в мяч на маленькой площади, в два раза меньше этой столовой?

– Угу…

– И вдобавок посередине росло дерево.

– Не было там никакого дерева.

– Нет же, там было дерево…

Мама Мойсеса стояла на пороге с целой охапкой настольных игр, но при этих словах присела на подлокотник дивана и приготовилась слушать дальше.

– Дерево? На той самой малюсенькой площади?

– Расскажи, Жан.

– Там была верба, дедушкина верба. Но вот как-то раз пошел сильный дождь…

– Деревья любят дождь!

– Дай Жану сказать, Мойсес.

– В Вилаверде разразилась ужасная гроза. Дождь лил много часов подряд, сверкали молнии, гремел оглушительный гром. И вдруг одна из молний ударила…

– В ту самую малюсенькую площадь? Не может такого быть!

Мама Мойсеса положила руку ему на плечо, чтобы он замолчал, и я рассказал им про молнию, раздробившую дедушкину вербу. Я рассказал им все не торопясь, в мельчайших подробностях, как волшебную сказку, совсем как дедушка когда-то.

Воспаление легких