Память Древних

«Морбан Озрайн, рожденный в Руамарде».

«Бейл Казракс, рожденный в Тэхт’Морниэ».

«Базран Витгольд, рожденный в Астерии».

«Мелайя Дар’анзаль, рожденная в Лейфенделе».

«Ула Фодгунр, рожденная в Таз’Гароте».

«Дорвус Валламир, рожденный в Таз’Гароте».

«Астердис Авентил, рожденный в Ирэтвендиле».

«Лассайн Огненный Рог, рожденный в Тэхт’Морн…»

— Я уже видела это имя, — прошептала Данан и метнулась к предыдущей надписи. — Астердис Авентил, — твердо произнесла чародейка, коснувшись надписи пальцами, как ранее делала командор.

Тальвада неторопливо подошла к чародейке, глянула на заметку о покойном и сладко улыбнулась — как улыбаются, когда или возвращаются в любимые места.

— Астердис, — протянула эльфийка.

— С ним что-то не так? — сразу уточнила Данан, улавливая за неоправданным удовольствием отдельную историю.

— Он был одним из самых преданных сторонников Эгнир, которому при этом каким-то чудом удалось сохранить жизнь после её смерти. Когда встал вопрос о том, чтобы разобрать на части Аладрис, Астердис, говорят, возглавил настоящую оппозицию. Но без Эгнир никого из них уже не брали в расчет. К тому же, думаю, ты понимаешь, как именно удалось усмирить и саму волшебницу, и всех её учеников, — Тальвада скосила взгляд Данан на руку, и у той иссякли вопросы. Если сегодня, когда ордовир считается реликтом, он встречается тут и там, то во времена самой кровавой охоты на магов, наверняка наплавленными слитками лежал в каждом доме.

— А что такое маг — без магии, а? — печально усмехнулась эльфийка. — Когда Аладрис уничтожили, Астердис покинул Ирэтвендиль и выбрал жизнь отшельника. У нас, эльфов, есть песнь — Песнь о Преданном, в которой рассказывается его история. Если бы она была правдивой, это бы значило, что спустя века одинокий путник нашел Астердиса на обрыве утеса. «Он сидел на краю, опираясь на посох, и ноги его свисали над пропастью», — попыталась, как смогла грациозно, перевести Тальвада с древнего эльфийского на человеческий. — Путник якобы потрепал его за плечо, но не почувствовал ни костей, ни кожи. Подул горный ветер, и Астердис, истертый временем, разлетелся пылью вместе с посохом и одеждой.

«Голос его прахом несется в ветре остывших дней, — по памяти привела Тальвада, скрутив вполне приличную песенную строчку. — Голос его молится солнцу и звездному небу — о ней».

Увидев вопросительный взгляд чародейки, Тальвада улыбнулась:

— Моя любимая часть. Я знаю её на всех языках. И на всех звучит красиво, — сказала эльфийка, и закрыла глаза. У Данан дрогнуло сердце: за этой симпатией к обычной, стародавней легенде о верности на мгновение проскользнула красивая и наивная девочка, которой Тальвада, очевидно, была задолго до Смотрителей.

Когда командор вновь взглянула на Данан, стало ясно, что экскурсии закончены.

— Идем, Данан. Нам пора уходить, — с неприкрытой печалью позвала эльфийка. — Запомни все, что узнала здесь, — велела командор и добавила намного тише: — Пожалуйста.

Они шли назад в молчании до самого выхода. Последнее «Пожалуйста» до сих пор отдавалось эхом в голове чародейки, обнажая волчью тоску леди-командора. «Запомни, пожалуйста, хоть ты, хоть кто-нибудь…», «Кто-нибудь пусть запомнит мои истории и это место», — Данан слышала в недосказанности эльфийки все подобные просьбы и ловила себя на ощущении, что случившееся для Тальвады намного важнее, чем для самой Данан. Кажется, командор Ирэтвендиля не предполагала, что ей удастся пережить последний бой с архонтом. А, может, надеялась, что не удастся?

Они выбрались в первый холл. Тальвада взялась наскоро запечатывать секретные механизмы, которые открывали проход, чтобы ненароком никто не узнал, велев Данан идти вперед. Когда дистанция между ними увеличилась, командор окликнула чародейку.

— Данан, — позвала так, что было слышно: время легенд и сожалений кончилось.

— Командор? — обернулась та. Тальвада смотрела пронзительно, страшными глазами-пустотами, без зрачков. Данан показалось, она смотрит в свинцовый водоворот, основание которого засело у эльфийки где-то глубоко в черепе.

— Не стоит недооценивать нынешнего архонта. Он не заклинатель душ, не чародей призыва или стихий, но он все еще Темный архонт Ас-Хаггарда, — проговорила командор, отделяя и подчеркивая каждое слово в конце.

Данан кивнула: да, подобные «титулы» не раздают просто так. Когда-то давно его избрали достойным, избрали одним из лучших, способных осуществить переворот и занять место Создателя…

— Как такого недооценить? — истерически усмехнулась Данан.

— Он придет не один, — произнесла Тальвада неминуемым предначертанием, не разделяя веселья чародейки. Смотрела прямо, и даже веки её едва вздрагивали. Данан пришлось отбросить неуместную уверенность в том, что все пройдет хорошо.