Память (Книга первая)

Смотря как и сколько жить, как относиться к делу, какую степень умения приложить к нему и насколько это твое дело окажется нужным соотечественникам. Самые великие люди на свете — это самые великие труженики, и нам предстоят встречи с человеком, труды и убеждения которого могут стать своего рода мерилом поведения.для многих, а я бы счел свою жизнь обедненной, если б он не встретился мне, не одарил своей приязнью, не поделился частицей своих знаний, не наградил бы меня, уже порядочно пожившего, новым душевным горением. Сижу, перебираю блокноты с записями наших с ним .бесед, конспективными заметками о совместных прогулках н поездках, о телефонных разговорах, хлопотах о его деле, прослушиваю старые диктофонные пленки, собираясь поподробнее рассказать об этом великом труженике и великом граждание своего Отечества. Речь идет о Петре Дмитриевиче Барановском, имя которого, как помнит читатель, я впервые услышал в 1946 году в Чернигове.

Мы скоро снова побываем в этом древнем городе, но прежде следовало бы совершить с Барановским несколько недолгих путешествий в разные концы страны, приостановившись для начала в Москве.

— Петр Дмитрич, — слышу я свой голос в давней диктофонной записи. — В прошлый раз мы говорили о таланте русского народа, особо проявившемся в архитектуре….

— Талант этот присущ многим народам. Он как бы иллюстрировал их историю и демонстрировал культуру. Величественная архитектура древних греков и римлян, своеобразные каменные.памятники исчезнувших майя, божественная западноевропейская готика, сказочные миры арабских, индийских, вьетнамских, непальских, бирманских зодчих, китайские крылатые пагоды!.. И русские вписали свои блестящие страницы во всемирную каменную летопись, а деревянное зодчество русского Севера вообще уникально по масштабу и разнообразию!..

Верно, за долгие века русский народ возвел десятки тысяч каменных и деревянных сооружений светского и культового назначения, среди которых нет даже двух похожих, н я .не знаю, чем это объяснить. Может быть, архитектура, как одно из высших проявлений коллективного творческого гения, предоставляла простор для выражения свободы духа, индивидуальных художественных .способностей? И творения безымянных зодчих, предназначенные для всеобщего обозрения в течение веков, были в каком-то смысле наиболее демократичным видом искусства, деянием народа, плодом его раскрепощенной фантазии? А может, это равнинный русский пейзаж требовал рукотворного разнообразия, заполнения пространства волшебными, прихотливыми, часто почти игрушечными формами, неповторимыми изящными силуэтами? Или причины коренились в психическом складе нашего народа, не терпящего простительного, стандартного, мертвяще-примитивного в жизни и умонастроении, в его мечтаниях о лучшей доле, которые он мог выразить только создавая земную красоту? И не заложено ли в самой природе человека стремление материализовать свою сущность — возвышенность идеалов, мощь духа, страсть к созиданию? Снова голос Барановского:

— Грабарь считал архитектурную одаренность русского народа исключительной. Он писал: «Подводя итоги всему, что сделано Россией в области искусства, приходишь к выводу, что это по преимуществу страна зодчих. Чутье пропорций, понимание силуэта, декоративный инстинкт, изобретательность форм — словом, все архитектурные добродетели встречаются иа протяжении русской истории так постоянно и повсеместно, что наводят на мысль о совершенно исключительной архитектурной одаренности русского народа».

— Подтверждения этих мыслей я находил всю свою жизнь, — произнес Петр Дмитриевич. — И находил бы снова и снова, проживи еще столько же… А о причинах ничего не могу сказать. Творческая одаренность народа или отдельного человека — одна из глубочайших тайн жизни…