Память огня

— Ты вздрагиваешь. Когда я упомянула контингенты, борющиеся за Андор, ты вздрогнул, чуть-чуть.

Было не удивительно, что она заметила — Илейн была одним из тех, кто научил его наблюдать за незначительными реакциями в выражениях тех, с кем он говорил.

— Все эти люди борются под моим именем, — сказал Ранд. — Так много людей, которых я даже не знаю, будут умирать за меня.

— Это всегда было бременем правителя во время войны.

— Я должен быть в состоянии защитить их, — сказал Ранд.

— Если ты думаешь, что можешь защитить всех, Ранд ал'Тор, то ты намного глупее, чем притворяешься.

Он поднял на нее взгляд, встречаясь с ее глазами.

— Я не верю, что могу защитить всех, но их смерти тяготят меня. Я чувствую, как будто должен сделать больше, теперь, когда я помню. Он попытался сломать меня и потерпел поражение.

— Это то, что произошло в тот день на горе Дракона?

Он не говорил об этом никому. Он подтащил свое кресло ближе к ней. — Там, наверху, я понял, что слишком много думал о прочности. Я хотел быть твердым, очень твердым. Ведя себя так, я рисковал потерять способность заботиться. Это было неправильно. Для меня, чтобы выиграть, я должен заботиться. Это к сожалению означает, что я должен позволить себе боль в их смерти.

— А ты помнишь Льюса Тэрина сейчас? — прошептала она. — Все, что он знал? Это не просто слова, которые ты говоришь?

— Я и есть он. Всегда был. Теперь я это помню.

Илейн выдохнула, глаза расширились. — Какое преимущество! — Из всех людей, которым он говорил так, только она ответила подобным образом. Какая замечательная женщина.

— У меня есть все эти знания, но они не говорят мне, что делать. — Он встал, начав ходить. — Я должен быть в состоянии исправить это, Илэйн. Нет больше необходимости умирать за меня. Это мой бой. Почему все остальные должны пройти через такие страдания?

— Ты отказываешь нам в праве бороться? — сказала она, сев прямо.

— Нет, конечно, нет, — сказал Ранд, — Я ни в чем не могу отказать вам. Я всего лишь хочу, чтобы каким-то образом… как-то я мог все это остановить. Разве моей жертвы не должно быть достаточно?

Она встала, взяв его за руку. Он повернулся к ней.

Тогда она поцеловала его.

— Я люблю тебя — сказала она. — Ты — король. Но если ты попытаешься отрицать, что хорошие люди Андора имеют право защищать себя, право стоять в Последней Битве… Ее глаза сверкали, щеки горели румянцем. Свет! Его комментарии действительно привели ее в ярость.

Он никогда не знал, что она собирается сказать или сделать, и это возбудило его. Как волнение наблюдения ночных цветков, зная что то, что должно появиться будет красиво, но никогда не зная точной формы, которую примет их красота.

— Я говорил, что не откажу тебе в праве сражаться, — сказал Ранд.

— Это касается не только меня, Ранд. Это касается всех. Можешь ли ты это понять?

— Думаю, да.

— Хорошо. — Илейн уселась и поморщилась, отхлебнув свой чай.

— Он испортился? — спросил Ранд.

— Да, но я привыкла. Тем не менее, это едва ли не хуже, чем вообще ничего не пить, при том, как портится все вокруг.

Ранд подошел к Илейн и забрал чашку из ее рук. Мгновение он держал чашку в своих руках, но не направлял.

— Вот, держи, я совсем позабыл об этом.

— О чае?

— Нет, это так, не принимай во внимание. — Он вручил ей чашку, и она сделала глоток.

Ее глаза расширились.

— Это изумительно. Как ты это сделал?

— Это не я, — сказал Ранд, садясь. — Это Узор.

— Но…

— Я — та'верен, — произнес Ранд, — Много непредсказуемого случается, когда я рядом. Долгое время сохранялся баланс. В одном городе, кто-то мог неожиданно найти сокровище под лестницей. А в другом городе, который я посетил, люди могли обнаружить, что их деньги фальшивые и получены ими от фальшивомонетчика.

— Одни люди умирали ужасной смертью, в то время как другие чудом спасались от неминуемой гибели. Свадьбы и ссоры. Однажды я видел как перо, спланировав, воткнулось в землю. А затем еще десять. Это все случайности. Две стороны одной монеты.

— То, что ты сделал с чаем — не случайность.

— Да, это так, — сказал Ранд, — Но, видишь ли, я вижу только одну сторону монеты в последнее время. Кто-то совершает зло. Темный вводит в мир ужасы: сея смерть, зло, безумие. Но Узор…Узор — это баланс. Он использует меня, чтобы склонить весы на другую сторону. Чем упорнее работает Темный, тем сильнее становится эффект вокруг меня.

— Растущая трава, — сказала Илэйн, — Расступающиеся облака. Неиспорченная еда.

— Да, — ну, ещё другие хитросплетения случаются, но он не стал упоминать о них. Он вытащил из кармана маленький мешочек.

— Если то, что ты говоришь — правда, — ответила Илэйн, — то в мире никогда не будет все хорошо.

— Конечно, все будет хорошо.

— А Узор не установит новый баланс сил?

Он заколебался. Эта линия рассуждений слишком близко подошла к тому направлению, о котором он размышлял прежде, до Драконовой горы — когда он думал, что у него нет выбора, что вся его жизнь была спланирована за него.

— Пока мы озабочены этим, — сказал Ранд, — все будет хорошо. Узор не обладает эмоциями, он даже выше добра или зла. Темный воздействует извне его, влияя на него грубой силой.