Память сердца

Бретт оперся на костыли и протянул руку к дверной ручке, и Дженни поняла, что, если промолчит, на этом все и кончится. Тянущая боль появилась в груди и поползла вниз, к животу. Господи, Бретт не видел ее всего лишь полдня, а выглядел злым, как сто чертей! Он поправил повязку, венчающую его лоб. Теперь Дженни разглядела, что Бретт с утра небрит, что он осунулся и похудел. Щетина оттеняла его и без того бледные щеки. Еще ни один человек не занимал так много места в ее жизни. А теперь она нанесла ему обиду, он, не стерпев, ответил, и все это получалось чертовски глупо и несправедливо.

Бретт, стукнув костылями, остановился в дверном проеме, и Дженни с тоненьким противным хныканьем рванулась следом. Он оглянулся, но сквозь слезы его лицо выглядело размытым пятном, и Дженни не смогла разобраться, какие чувства сейчас испытывает Бретт.

– Бретт, я…

Она расслышала приглушенное ругательство и глухой звук удара брошенных перед порогом костылей. Через мгновение руки Бретта уже обнимали Дженни.

– Ну что произошло, маленькая? Расскажи, что случилось.

Дженни затрепетала от его голоса и крепко прижалась к его щеке. Кольцо рук Бретта было теплым и надежным.

– Я очень боюсь, – прошептала она.

– Мне тоже неспокойно, Дженни. – Бретт подошел к софе и посадил ее на здоровое колено. – Кто же может быть спокойным, зная, что за ним идет охота?

– Мне страшно не за себя, а за тебя.

– За меня? С какой стати ты опасаешься за меня?

Она привстала с его колена и обеими руками погладила небритые щеки.

– Ну и?..

– Без ну. В последнюю ночь я снова видела сон.

Он положил руки ей на плечи и мягко сказал:

– Как мне на это реагировать? Я пока не уловил связи, но мне очень жаль, если это событие смогло каким-то образом повлиять на наши отношения.

– Видимо, смогло. Бретт, вчера ты чуть было не погиб вместо меня.

– Насколько я понимаю, ты тоже подвергалась подобному риску.

– Да, но вчера не я сидела за рулем.

– Если бы не кондиционер, то сидела бы. Значит, мы оба рискуем, следовательно, каждый из нас должен быть предельно осторожен.

– Ты специально делаешь вид, что не понимаешь? Охота идет за мной. Только за мной. И я не могу допустить, чтобы ты разделял со мной опасность, – крикнула Дженни.

– Джен, я…

– Все повторяется, – добавила она более настойчиво.

Бретт повернул лицо к Дженни и бросил на нее удивленный взгляд.

– Не понял? О чем это ты?

Отвечала Дженни медленно, подбирая каждое слово и четко проговаривая букву за буквой:

– Не может быть, чтобы ты не понимал. Ты же чувствуешь, что все происходит снова так же, как раньше, не так ли?

– Ничего не понимаю!

– Врешь! Ты просто боишься признаться в этом самому себе. Происходят те же события, которые уже происходили с нами в прошлой жизни. Моди прилагает все усилия, чтобы убить Анну, но Сэз встает на ее пути. И он погибнет, защищая ее.

Бретт толкнул Дженни на софу и встал посреди комнаты.

– Ты опять решила пощекотать мне нервы беседой про переселение душ? – Он судорожно взъерошил и без того растрепанные волосы. – Господи, если ты меня слышишь! – Его голос сорвался на почти истерический крик. – Теперь ты мне расскажешь, мать твою что я – это Сэз, ты – это Анна, а Моди… он на секунду запнулся. – Кто, по-твоему, Моди? Грейс? Кэй? Моя бабушка? Хватит!

Дженни всплеснула руками.

– А что? Вполне может быть любая из вышеперечисленных, за исключением бабушки. И у той, и у дру. гой есть вполне конкретные интересы, и мне очень жаль, что ты этого не замечаешь. Не правда ли, трудновато представить себе кого-нибудь из них с топором, крушащим поздно ночью мою машину?

– Послушай, я уже устал тебе повторять, что моя книга – фантазия. Ее придумал я, я создал героев, научил их говорить, думать и двигаться!

– Может быть, не ты, а та часть сознания, которая их помнит?

– Все, что ты говоришь – дерьмо! И ты знаешь об этом! – Голос Бретта опять сорвался на крик. – Ни один мертвец еще никогда не возвращался с того света! Нет, – поправился он, – в сказках, конечно, может быть! Ты любишь читать эти чертовы сказочки? Если ты умерла…

– …то я умерла. Спасибо, я в курсе.

– Тьфу, проклятие! Дженни, назад не возвращаются! Никто!

– Кто не возвращается?

– Тот, кто умер.

– Так кто, Бретт? – Голос Дженни превратился из обычно мягкого в требовательно-повелительный, хотя она была почти уверена, что знает правильный ответ. – Отец? Твой отец?

Бретт сделал шаг назад и засунул сжатые кулаки в карман джинсов. Обычно этот жест выдавал его сильнейшее волнение.

– Что мой отец? – вкрадчиво спросил он. – Что ты знаешь о нем?

Дженни встала с софы и крепко сжала запястье Бретта.

– Пока – ничего. Но я надеюсь, что ты расскажешь мне.

Он отдернул руку:

– Не о чем рассказывать.

Дженни точно знала, что рассказать очень даже есть о чем. В противном случае Бретт не стал бы нервно передергивать плечами и впадать в истерику.

– Тогда извини, может быть, я ошиблась. Не хочу лезть не в свое дело, вернее, я-то хочу, это ты не хочешь мне ничего рассказать.