Память сердца (СИ)

Но выбираю проторенную дорогу, давно известную и правильную: обнимаю Викторию за плечи, поворачиваю голову и легко касаюсь губами ее макушки. К знакомому тонкому и сладковатому запаху моей любимой добавились тяжелые нотки табака, придавая ему выпуклые грани противоречия. Я глубже зарываюсь лицом в ее шелковистые волосы, погружаясь в этот карамельный океан еще и пальцами. Виктория урчит, словно котенок, в моих объятиях, мягко улыбается. Оставляю россыпь поцелуев на ее лице: висок, скула, подбородок, - и, когда добираюсь до губ, так до конца и не зародившаяся волна возбуждения, сменяется огромным приливом нежности. Нежности и благодарности этому маленькому воробушку с ангельским характером, но не с малой долей авантюризма. Она причина того, что я забыл, что когда-то мне нравился не сладкий аромат фрезии и клубники, а горький аромат вишни и шоколада.

Несмотря на ранний час вестибюль отеля напоминает небольшой муравейник. Только что прибывшие посетители регистрируются у стойки администратора, кто-то дремлет на диванчиках, ожидая своего вселения. А в противоположном конце продолжает свое веселья небольшая компания студентов. Ожидая лифт, я наблюдаю за этой обыденной гостиничной суетой в его отполированных до зеркального блеска дверях.

И неожиданно в дальнем конце вестибюля, между суетящихся с багажом портье, замечаю вспышку до боли знакомых белокурых волос. Резко разворачиваюсь и даже делаю шаг вперед, но уже поздно - никого нет.

- Роберт, что такое? - с небольшой тревогой в голосе спрашивает Виктория.

- Ничего, - прижимаю ее к себе, словно щит, за которым можно укрыться от демонов прошлого. - Показалось что-то.

А может, и действительно показалось...

Утро наступает предательски быстро. Голова слегка шумит после вчерашнего отдыха в “Мирее”, и подняться мне удается только со второй попытки. Погода сжалилась надо мной, и обычно палящее в это время солнце сейчас скрывают пушистые облака. Завтрак мы благополучно проспали, и потому я веду Викторию в небольшую забегаловку рядом с пляжем, где подают довольно посредственный кофе, но зато самые лучшие в Гаване пироги с кокосом и апельсинами.

К тому моменту, когда на моей тарелке остаются лишь крошки от божественного кушанья, поданного добродушной хозяйкой, настроение заметно улучшается. Посторонние шумы из головы исчезают под напором холодного апельсинового сока. Но так же быстро, как неуловимый бриз разгоняет кучерявые облака на синеве неба, так и моя вновь родившаяся улыбка сползает с лица, стоит моему прошлому появиться на пороге заведения.

Стремительным, твердым шагом уверенного человека Джеральд входит в место своего утреннего кубинского паломничества. Это, видимо, осталось для него таким же неизменным, как когда-то. Как и для меня. Я до сих пор люблю многое, с чем давным-давно меня познакомил Джей: и Кубу, и бар “Мирея”, и эти тающие во рту пироги.

Он совершенно не изменился с нашей последней встречи: строгие линии скул и подбородка на аристократически тонком лице, прямой, чуть длинноватый нос и аквамариновые глаза с искорками озорства в их глубине. Может быть, его золотистые волосы стали на пару дюймов короче, и рельеф мышц теперь гораздо четче прослеживается под простой, отчасти небрежной одеждой - бежевыми льняными брюками и белой облегающей футболкой.

Даже с расстояния в несколько метров мне видно, как он изменяется, стоит ему заметить меня: искры безрассудства в глазах превращаются в настоящее пламя, маска лисьей хитрости ложится на обычно скучающее выражение лица. Я понимаю, что прятаться или убегать уже слишком поздно. Да и, право слово, глупо в моем возрасте убегать от бывших любовников, если уж называть все своими именами.

Есть какое-то предопределение в нашей встрече. Мы бы не избежали ее в любом случае. Как и не избежали когда-то последствий сильного притяжения.

Киваю ему в знак приветствия, и Виктория поворачивается в сторону двери.

- Джеральд! – радостно вскрикивает моя жена.

Мне ничего не остается как пригласить старого друга и его спутницу, наличие которой поначалу укрылось от моего внимания, присоединиться к нам. Он обнимает Викторию и протягивает мне руку для приветствия. Очень надеюсь, что моей секундной заминки никто не замечает.

И в этом моменте нет никакой напряженности, никаких электрических искр связи, лишь накат тягучей волны тоски, сжимающей сердце тисками. На лице Джеральда промелькнула приятная улыбка, но ни тени воспоминаний. Обменявшись быстрым взглядом с девушкой рядом, он представляет ее нам как свою невесту, Марию Дель Торо.

- Ох, Джей, поздравляю вас! - обнимает друга Виктория и получает в ответ широкую улыбку.

- Спасибо, - сдержанно отвечает он и за талию притягивает Марию к себе, невесомо целует в висок.