Памяти Станислава Лема

Социализм с самого начала был «жанром фантастическим» — поскольку одним из его источников и составных частей, как мы помним, была литературная утопия, Мор и Кампанелла. Далее резоны нового общественного устройства взялась обеспечивать нарождающаяся сайнс-фикшн. Общество, устроенное на социалистических началах — выглядевшее, впрочем, сильно по-разному, в зависимости от радикализма авторов — стало популярной темой. Появилось множество картинок для раскраски — от мягкого, как пипифакс, жюльверновского социал-демократизма[7], до моралистического, уэллсовского. Тем не менее, все пишущие о грядущем авторы сходились в одном: в недалёком будущем переоборудование общества на умеренно-социалистических началах неизбежно, вопрос только в методах и масштабах преобразований.

Что касается России, тут всё вышло совсем интересно. Советский Союз обязан фантастическому жанру буквально всем, включая базовую символику, запечатлённую на государственном гербе и намертво ассоциированную с коммунизмом как таковым.

Тут придётся вильнуть уже совсем в сторону и сказать кое-что о мировоззрении людей того славного времени.

Наше время чем-то напоминает античность. А именно — соотношением того, во что верят массы, и того, чего придерживаются люди учёные. Так вот, сейчас, как и в античности, низы легковерны и внушаемы, а верхи скептичны. Низы верят в пришельцев из космоса, в летающие тарелки, в экстрасенсов и в святую воду, в чох и сглаз, ну и так далее. Верхи надо всем этим посмеиваются, считая всё вышеперечисленное дурью и шарлатанством. Так же мыслили и в античности — достаточно почитать Лукиана.

Но был момент, когда всё обстояло иначе. Когда именно низы демонстрировали твердолобый скептицизм и неверие в чудеса, а образованные люди, напротив, в чудесах не сомневались.

Было такое в XVIII–XIX веках. Когда наука рывком продвинулась очень далеко, даже по сегодняшним меркам. А уж оттуда глядючи казалось, что сокрушены все горизонты и стало возможно буквально всё. Образованный человек тех времён готов был поверить во что угодно — например, в оживление трупов электричеством. Что касается жизни за пределами Земли, то это было общее место. Образованные люди даже и не сомневались в том, что все планеты Солнечной системы населены. Более того, была даже построена классификация существующих на этих планетах цивилизаций. Исходя из общих соображений, принималось, что чем дальше планета удалена от Солнца, тем она старше. Соответственно, старше и населяющая её раса. Поэтому гипотетическим венерианцам приписывалась дикость и неразавитость, а юпитерианских аборигенов подозревали в сверхчеловеческой мудрости. Относительно жизни на Меркурии, впрочем, были сомнения — очень уж там жарко. Как и на Сатурне, по противоположной причине.

В связи с этим особняком стоял вопрос о Марсе.

Это уже третий раз, когда автору приходится извиняться за пространные отступления. Что делать, «марсианская тема» для нас важна.

Повторимся, в существовании марсиан сомнений особых не было. Равно как и в том, что их цивилизация превосходит человеческую. Тем более, следы её деятельности были так хорошо видны.

В 1859 году астрономы А. Секки, У. Доус и Э. Голдан, наблюдая красную планету в мощный телескоп, обнаружили на её поверхности подозрительно ровные линии. Тогда на это не обратили внимания. Но в 1877 году, во время великого противостояния планет, астроном Скиапарелли обнаружил те же линии (числом 113), образующие сеть. Итальянец назвал их словом «canali» — в итальянском это слово означает не только искусственные каналы, но и любые узкие протоки и русла. Но все остальные поняли название вполне однозначно — имеются в виду ирригационные сооружения.

Позднее к изучению каналов подключились падкие до сенсаций американские астрономы Пикеринг и Лоуэлл. Последний — астроном-любитель, бросивший дипломатическую карьеру ради своего увлечения — написал несколько книг, где доказывал, что каналы построены марсианами, о чём свидетельствует их геометрическая форма и связанность в сеть. Дальнейшие изыскания как будто подтверждали это. Некоторые астрономы даже наблюдали «сезонные потемнения каналов» (все тут же решили, что в них закачивают воду). Всё совпадало.

Теперь вопрос. Какой общественно-политический строй мог соответствовать нарисовавшейся картине[8]?

Во-первых, понятно, что общество, создавшее феномен планетарного масштаба, не может не быть технически развитым. Во-вторых, ясно, что на Марсе нет войн — иначе система каналов не была бы единой — и, скорее всего, нет отдельных государств, а существует централизованное правительство. Частную собственность на каналы предположить тоже сложно. В итоге получается централизованная социалистическая экономика.

Соответственно, отношение к Марсу стало «политическим вопросом».