Памяти владыки гор Копетдагских

Намереваясь в ответ на возможный недоуменный взгляд пояснить свой сон, и затем посмеяться вместе с ним. Курбан ничего не сказал, как обычно проворно повернулся назад и ушел в глубины однокомнатной квартиры. Пока там что-то брякнуло, успел уже подумать, что он, наверное, просто что-то забыл взять и, вспомнив, развернулся подхватить перед выходом из квартиры. Потом, к моему полнейшему удивлению, он на раскрытой ладони поднес к моим глазам коробку с медалью и наградное удостоверение!?

Оказалось, что, буквально за неделю до моего приезда Президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов в торжественной обстановке на ежегодном заседании Совета Старейшин страны действительно вручил Курбану Пирмедову государственную награду за многолетнюю научную деятельность!

Тут есть аспект, ради которого и включаю описание этой ситуации: яшули крайне скромный и деликатный человек, никогда не говорящий на публике о своих заслугах и успехах. И если бы я сам, совершенно случайно и «до сих пор сам не пойму почему», не задал тот странный вопрос, так бы никогда и не узнал о достижении своего товарища.

Повторюсь, у него практически отсутствует свойство характера, как мы тогда шутили иносказательно, «бить пяткой в грудь». То есть, кричать или намекать – «я такой-то, сделал то и это, достиг чего-то» даже близким знакомым.

Тем более среди незнакомых людей он вообще будто полностью уходит в тень. В порядке красноречивой иллюстрации приведу любопытный случай, с его собственных слов произошедший в Туркменском государственном политехническом институте города Ашгабата. Будучи многолетним членом государственной комиссии по защите дипломных работ и приему государственных экзаменов, Курбан-ага по предварительному телефонному приглашению ректора в оговоренный час пришел в приемную ректората. Мало ли у загруженного повседневными обязанностями руководителя настолько непростого учреждения забот, которого, к тому же, не оказалось в его кабинете. Поэтому Курбан решил подождать, присев на стул почти у самого входа.

Затем через какое-то время распахивается дверь и, не обращая ни малейшего внимания на «колхозного вида» старичка, прямо ко столу секретарши прошли две столичного лоска девахи. Кивнув в сторону кабинета ректора, они спросили: «у себя, можно к нему?», не поинтересовавшись вначале – «есть ли кто в очереди?».

Затем, почти не понижая голоса, продолжили беззаботно щебетать между собой о чем-то личном, девичьем, в том числе и не предназначенном вообще для посторонних ушей, не говоря уже о «мужских».