Пан Самоходик и тамплиеры

— Я не мог не оказать ей такую услугу, ведь мы играли в открытые карты. Она также сказала мне много. Кто знает, может это все нам пригодится.

— Ничего ценного она нам не сказала. — Упрямо стояла на своем Анка. — Я внимательно слушала каждое ее слово.

— Она не говорила прямо. Но очевидно, что она ищет ключ к разгадке в словах: «Там сокровище ваше, где сердце». До сих пор я не был склонен относиться к ним серьезно. Но кто знает, однако, а вдруг она на верном пути? Может быть, здесь и заключен весь секрет… Надо только найти его. Вместо того, чтобы кататься с места на место и рыть землю под стенами замков, может лучше присесть на траву и хорошенько подумать над этим? Надо попробовать составить анаграмму из первых букв этого предложения. А может быть, из последних букв? Может быть, следует их перевернуть вверх дном? Ведь тамплиеры были очень искусны в составлении всякого рода загадок.

— Боже мой! — Всплеснула руками Анка. — Вы так часто думаете об этом предложении, что рискуете попасть в больницу для душевнобольных. Представляю, как вас привозят санитары, а вы бормочете: «Там сокровище ваше, где сердце».

— Смех смехом, а во Франции много людей сошло с ума от этого. Десятки всевозможных маньяков, пытаясь найти сокровища тамплиеров, сходили с ума. Я надеюсь, что у меня возобладает здравый смысл.

— Здравый смысл подсказывает: надо бросить это дело пока голова не перегрелась. В противном случае, к французским маньякам добавится еще один польский.

— Давай ты не будешь волноваться за мою голову. — Взял я ее за руку. — Существует принципиальная разница между мной и теми безумцами. Их довела до безумия жажда наживы, желание обладать бесценными сокровищами с целью личного обогащения. И именно психически неуравновешенных лиц это может привести к нервному срыву. А я? Для меня сокровища тамплиеров это не огромное богатство, которым я буду лично обладать. Если я его найду, то передам в музей.

Я заглянул ей в глаза:

— Понимаешь, мне нравятся поиски как времяпровождение, гимнастика, чтобы проверить свой интеллект и знания, типа занятной шарады. И как-то я никогда не слышал, чтобы любителей отгадывать загадки, отправляли в психиатрическую больницу из-за решения кроссвордов. Так что за мою голову будь спокойна.

Я посмотрел на часы. Было уже за одиннадцать. Пришло время идти в засаду на Малиновского.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В ЗАСАДЕ — ЧТО МЫ ОБНАРУЖИЛИ В СТАРОЙ ЧАСОВНЕ? — КТО КЕМ БУДЕТ, КОГДА ВЫРАСТЕТ? — ЧЕЛОВЕК НА ПОЛУОСТРОВЕ — МАЛИНОВСКИЙ И ЕСТЬ КРОЛИК? — РАЗГОВОР О ПРОШЛОМ

Дом отдыха журналистов был уже погружен в сон. Нигде не горел свет, из коттеджей не доносилось ни звука. Мы потихоньку выбрались из домика капитана Петерсена и двинулись по лесной дороге на север к часовне.

Было очень темно, луна пряталась за тучами. Дорога выделялась в темноте тусклой полосой, и хоть это облегчало нам путь. Но вокруг темнота, казалось, была непроницаемой, мы ничего не могли видеть дальше нескольких метров.

Капитан Петерсен положил в нишу часовни белый конверт с нарезанными бумажками. Потом очень осторожно, чтобы не трещали ветки под ногами, мы спрятались за большой куст можжевельника. Несмотря на кромешную темноту, часовня выделялась перед нами очень четко, потому что перед ней проходила дорога и давала относительный просвет. Мы разместились на мху рядом друг с другом на случай, если заметим что-то подозрительное, то сможем общаться без слов, только с помощью прикосновений.

Я сложил руки под подбородком, в таком положении устроился и стал смотреть в сторону часовни.

Время шло очень медленно. У меня на руке были часы с фосфоресцирующим циферблатом. Время от времени я посматривал на них и видел подпрыгивающую секундную стрелку. Мы не думали, что ждать прихода Малиновского будем слишком долго; ночи были еще не слишком длинные, он должен был прийти за конвертом до рассвета. Если он был умный человек, то надо было думать, что сделает он это между первым и вторым часом ночи.

Вскоре небо прояснилось, луна вышла из-за облаков, ночь наполнилась зеленоватым свечением. Я ясно видел лес, часовню и деревья около нее. Показалась лиса и неслышно просеменила через дорогу. Малиновскому нужно было стать невидимкой, чтобы приблизиться к часовне незамеченным для нас.