Пан Самоходик и загадки Фромборка

Я взял коробку из рук директора, открыл ее и заглянул внутрь.

То, что я сказал, прозвучало для директора и для моих друзей, как пушечный выстрел:

— Рубины настоящие, пан директор.

— Что? Что такое?! — воскликнул директор.

— Что?… — услышал я удивленный голос Батуры.

— Настоящие?… — спросил Калиостро.

А я кивнул головой, открыл коробку и протянул ее директору.

— Посмотрите на них, пан директор. Они действительно настоящие.

Но вместо директора коробку схватил Батура. Жадно заглянул внутрь.

Я видел, как его веки сильно затрепетали, так он был поражен. Он просто не поверил своим глазам.

— Они настоящие… — прошептал он и посмотрел на Калиостро. Маэстро ответил ему таким же удивленным взглядом.

Директор Марчак взял коробку из рук Батуры и теперь только начал внимательно рассматривать камни.

— Да, действительно… — прошептал он. — Они выглядят, как настоящие. Как это случилось, пан Томаш? Мы слышали радиопередачу. Я ничего не понимаю…

— Я тоже ничего не понимаю, — мрачно буркнул Батура.

Я поклонился Калиостро.

— Это вам, маэстро, я обязан этим фокусом.

— Мне? — испугался Калиостро.

— Да. Уже вчера я обнаружил третий тайник Кенига. Я достал из него настоящие камни и забрал их в свою комнату. Из вашего мешка, маэстро, я достал фальшивые рубины и положил в мешок настоящие. А фальшивые рубины я положил в коробку в дымоход. Остальную часть работы вы сделали сами — я снова поклонился Калиостро и Батуре. — Вы положили в тайник настоящие рубины, и забрали фальшивые. Мир — это иллюзия, маэстро Калиостро.

Директор Марчак схватился за голову.

— О, Боже, я сойду с ума! Фальшивые, истинные, настоящие, поддельные. Где, в конце концов, были фальшивые, а где настоящие рубины?

А я обменялся с лейтенантом Юдзиньским заговорщицкими взглядами. Это он, по моей просьбе, позволил мне подложить Калиостро настоящие рубины. С тех пор, как я раскрыл как происходило ограбление тайников, милиция постоянно следила за Батурой и Калиостро. Даже если бы они догадались об этой замене, то не имели возможности сбежать. Я попросил лейтенанта разрешить замену, потому что, как иногда случается со мной, мне нравятся эффектные сцены в конце приключения.

Тем временем режиссер Марчак быстро подготовил протокол о вскрытии тайника. И когда он позволил мне подписать его, он сказал тихо:

— Вы спасли свою шкуру, потому что ничего из тайника не пропало. Но я не могу вам простить, что вы сделали из меня шута, который не смог распознать настоящие рубины..

Я указал на свечу, которая горела в руке священника:

— Здесь темно, пан директор. Можно сказать, что этот подвал даже очень темный. Не трудно ошибиться, не так ли?

Конец