Читаем Панама Андерграунд полностью

– Зарка, ты уверен, что у тебя ничего с собой нет? – снова спрашивает у меня Усман. – Даже десяти евро?

– Слово даю, Усу, у меня пусто в карманах!

На самом деле у меня в кармане полтинник. Однако если намекнуть им на это, то они не станут тянуть кота за хвост. Конусообразный череп присаживается на землю, прислонив спину к стене подъезда, и зажигает самодельную трубку, которую довольно правдоподобно смастерили из барного дозатора. Он делает пару хапок из трубки и затем передает ее Костылю.

– Бамбу, он должен что-то дать! – предупреждает парень с дредами на голове и взглядом убийцы, тыча в меня своим указательным пальцем.

Он не похож на остальных нариков: у этого растамана квадратное телосложение, он в хорошей физической форме и чистый на вид. Новенький в мире крэка или же один из Выживших – сверхчеловек, которого даже наркотики не сбивают с ног. По цвету его кожи и неповторимому акценту я предполагаю, что он из Мартиники или Гваделупы, в общем, парень с островов.

– Зарка! – шепчет мне на ухо Усман, положив руку мне на плечо. – Тот парень, он не шутит! Тебе нужно что-то дать, правда…

– Но у меня нет ничего, блин! Клянусь, брат!

Не знаю, в сговоре ли с ним Усман или под давлением этого типа. Я думал, что брат Бака будет моим ангелом- хранителем. Не принял в расчет, что в мире токсиков не существует такого понятия, как безопасность. Решительно настроенный оставить свои бабки в глубине карманов, я не отступаю и в который раз заявляю о том, что на мели. Тут я замечаю, как из кулака типа с дредами выступает лезвие.

– Дай мне денег, ты, белый!

Пиздец, вот дерьмо!

– Честное слово, у меня нет ничего! Совсем ничего, даже ебучей монетки!

Я сжимаю кулаки.

Если я сдамся, то погибну.

– Я не шучу! Я убью тебя, тубаб![21]

Он тычет своим ножом в мою сторону. Тут вмешивается Усман:

– Тималь, перестань! У него ничего нет, я знаю его!

– Пусть тогда не выделывается, мне он не нравится!

Трубка приземляется в руках бешеного, и он так же быстро забывает про меня. Я больше его не интересую, он успокаивается и прячет свой нож. Этот отмороженный, жесть!

– Свалим?! – предлагает мне Усу. – Пошли со мной, оба уйдем.

– Куда ты хочешь пойти?

– У меня есть кое-какие дела на Холме. Холм.

– Нет, Усу, туда наверх я не буду подниматься! Но тащи свой зад во вторник к воротам Обер на бой твоего брата. Клянусь, ему будет во как приятно. Можно будет встретиться перед ангаром в десять вечера, рядом с автобусной остановкой.

– Ага, хорошо, я постараюсь! Подожди, я запишу…

Он достает старую помятую бумажку и шариковую ручку, царапает на ней место и время встречи. Что до меня, то я особо не верю, что он придет.

– Уверен, что не хочешь пойти со мной на Холм?

– Да, да, Усу, точно и бесповоротно!

Холм. Пусть я и готовлю путеводитель по андеграунду, я ни за что не потащу свои тапки в эти наркоманские трущобы, расположенные у ворот Шапель между двумя завитками автодороги.

Я порой могу рискнуть, но я все же не самоубийца.

Глава 5. Большие бульвары в ночное время

Четверг. На дворе два часа утра, и я только что вышел из «Тамбура», а теперь ввалился в «У Кармен» в надежде встретить пару-тройку приятелей. Шестидесятилетняя старушка Кармен владеет дешевеньким ночным клубом по улице Вивьен в двух шагах от кинотеатра Rex. Я жму руку Саберу, вышибале, и забуриваюсь на дискотеку. Подхожу к барной стойке.

– Привет, красавчик мой! – встречает меня мамаша заведения.

– Привет, Кармен, как твои дела?

– Все хорошо, а у тебя? Все пишешь?

– Все пишу.

– Отлично! Чего тебе налить?

– Пастис и стопку виски, пожалуйста.

– Сию секунду!

Танцевальная площадка, освещаемая зеркальным шаром, уже забита посетителями. Слева от меня худющий старичок с бледным, как задница, лицом и длинными белыми сальными волосами пожирает крок-мсье, местное фирменное блюдо. Хозяйка ставит мою выпивку на стойку. Чья-то рука хлопает меня по плечу, и я оборачиваюсь. Силия в черных очках и с мехом на плечах поднимает рюмку с виски:

– Привет тебе!

– Привет, Силия! Как давно мы не виделись, блин!

Силия – марокканская девушка-транс, накачанная силиконом и гормонами. Мы познакомились с ней в Булонском лесу. Она классная девчонка. Когда я писал «Хозяина Булони», это она платила за мои большущие косяки на алее Королевы Маргариты. Именно там она поджидала своих клиентов. Чаще всего жутко обкуренная, Силия питается за счет гашиша, алкоголя, кокаина и обожает опиаты. В общем, наркоманка широкого профиля.

– Да, давно не виделись! Однако я не рада встрече, ты плохо написал о нас в своей книге.

– Перестань, Силия! Прочитай для начала книгу и перестань верить всему, что тебе говорят! Это Мамочка Тильда или те трусишки из Strass[22]вбили тебе в голову все это дерьмо? Ты прекрасно знаешь, что я работаю честно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное