Пансион Евы

— Это тебе, — пробормотал Ненэ и протянул букет.

Джованна вспыхнула и тоже засмущалась, но потом решительно взяла Ненэ за руку и повела в комнату. Квартира Джованны была совсем маленькой: ванная, кухня, небольшая комната со шкафом и кроватью, но в ней царил образцовый порядок — полы чисто вымыты, кровать аккуратно застелена, на мебели не пылинки. На кухонном столе уже стояли тарелки и приборы. Два бокала сверкали. Джованна налила в кувшин воды и поставила букет Ненэ.

— Раз уж ты мой гость, — произнесла Джованна, — я хочу тебя угостить. Вино пьешь?

— Разумеется! — гордо отвечал Ненэ, доставая заготовленные яства из сумки.

Он откупорил бутылку и разлил вино. Джованна, улыбаясь, смотрела на него. Ненэ взял бокал и галантно произнес:

Вино, как женщина, пьянит меня, дурманит,Но губы милой слаще во сто крат.

Они пили вино, ели сыр с хлебом и болтали. Джованна рассказала Ненэ, что ее родители еще до войны эмигрировали в Соединенные Штаты, а она осталась, чтобы присматривать за престарелыми дедушкой и бабушкой. Кроме того, она хотела окончить учебу в университете и получить диплом. Война обязательно окончится, говорила Джованна, и тогда она сможет уехать к родителям в Америку. У Ненэ не было никаких далеко идущих планов, глаза его постоянно соскальзывали на блестящие коленки девушки, на круглую грудь под туго натянутой блузкой с едва заметными горошинами сосков.

Вино потихоньку делало свое дело. Рука Джованны лежала на столе, Ненэ набрался мужества и положил сверху свою ладонь. Девушка руку не отдернула, а просто погладила ладонь Ненэ другой рукой. Тогда Ненэ потянул ее руку к себе, Джованна поднялась со своего стула, молча подошла к Ненэ, села ему на колени и обняла за шею. Пальцы гладили его затылок. Все так же молча девушка приблизила губы к губам Ненэ, и они впились друг в друга долгим страстным поцелуем.

— Пойдем в комнату, — шепнула Джованна. — Только… только будь нежен со мной…

Дрожащими руками они принялись раздевать друг друга. Джованна расстегивала его пиджак, ремень, рубашку, Ненэ негнущимися пальцами воевал с проклятыми пуговицами на ее блузке, боясь вырвать их с корнем. Наконец Джованна освободилась от блузки и юбки и осталась в трусиках и бюстгальтере. Кожа девушки была почти бархатной, золотистого оттенка, распущенные каштановые волосы казались гривой молодой кобылицы, глаза горели страстным огнем. И этот ее запах, запах! Чарующий, обволакивающий. Тут Ненэ ждало еще одно испытание. Сомкнув руки на лопатках Джованны, он лихорадочно пытался расстегнуть лифчик. Чертовы крючки! Пауза затягивалась, и Ненэ снова и снова целовал губы Джованны, ее шею, ключицы, мочки ушей. Наконец бастион пал, и перед восхищенным юношей открылись полные молодые груди с золотисто-коричневыми пятнами вокруг острых набухших сосков. Ненэ принялся ласкать их губами. Джованна издала глубокий горловой стон и увлекла его на кровать.

Их встречи с того дня стали постоянными. Ненэ, чтобы иметь возможность приходить к Джованне по вечерам, убедил мать, что ездить каждый день на автобусе стало слишком опасно, обстрелы не прекращались, и что лучше всего ему было бы перебраться в Монтелузу до самого окончания школы. Тогда мать устроила ему комнатку в доме какой-то дальней родственницы.

Тем не менее Ненэ, Чиччо и Джаколино продолжали посещать «Пансион Евы» по понедельникам. Ненэ ходил туда не столько в надежде воспользоваться очередным счастливым случаем, сколько в поисках новых откровений. История Эмануэлы заставила его над многим задуматься.

Внимая рассказам девушек, Ненэ стремился понять что-то важное о жизни, о мире. У него была возможность каждые пятнадцать дней встречать новых подруг, общаться с ними, слушать их истории. Ненэ окончательно убедился в том, «что невозможно нигде отыскать виды растений более редкие, нежели едва распустившиеся цветы» (но эти слова Пруста он прочитает лишь много лет спустя).

Часть четвертая

ЧУДЕСА И ЗНАМЕНИЯ

Теперь же приступим к описанию предметов, достойных удивления: таковые сами по себе являются замечательными и поразительными в силу своего необычного характера.

Джиральдо Камбренсе, Ибернийская Топография

Однажды утром на уроке греческого языка преподавательница разбирала оду Пиндара, которую тот посвятил жителю Монтелузы по имени Мида. Этот самый Мида, играя на флейте на Пифийских играх, удостоился венка. Во время состязаний у его инструмента треснул язычок. Однако Мида ничуть не растерялся, он просто перевернул флейту и продолжил играть на ней, как на свирели. И победил в состязании. Эта история пробудила любопытство Ненэ, его охватило желание побольше узнать об истории Монтелузы во времена античных греков и римлян.