Пансион Евы

По мере увеличения количества съеденного и особенно выпитого языки развязывались, смех становился все громче. Одна из девушек принялась рассказывать историю, которая случилась с ней в одном из борделей в Пьемонте.

В первый же вечер она заметила одного клиента, который, увидев ее, уже не спускал с нее глаз. Он все смотрел и смотрел безотрывно, но почему-то все никак не выбирал. Она уходила с клиентами, возвращалась, а тот мужчина все продолжал сидеть и пожирал ее глазами. На следующий вечер все повторилось и на следующий тоже. Так прошли пятнадцать дней, и в последний вечер мужчина наконец встал с дивана, сделал ей знак идти, и она повела его в свою комнату. Девушка, снедаемая страхом и любопытством, уже приготовилась было к насилию в извращенной форме, как вдруг мужчина, в полном молчании, усадил ее на кровать, а сам, не раздеваясь, опустился на пол и положил голову на ее колени. Он замер, не двигаясь и не говоря ни слова. Так прошло четверть часа, а мужчина все стоял на коленях, у нее аж мурашки поползли по коже. И тут клиент достал из кармана пакетик с леденцами, взял одну конфетку, медленно развернул ее и положил себе в рот. Потом достал изо рта, внимательно рассмотрел и засунул в рот девушке, предупредив:

— Не надо жевать.

Через какое-то время он приказал:

— Отдай леденец.

Забрал конфету и опять сунул себе в рот.

Так они и сосали этот леденец по очереди, пока он не закончился.

— Это было чудесно, благодарю вас, — произнес мужчина.

Пошел и заплатил за полчаса.

Все рассмеялись.

— Однажды в Милане, — начала рассказ вторая девушка, — ко мне пришел клиент. Мы разделись, и он приказал мне стоять смирно, потом встал предо мною, прижал правым указательным пальцем мой левый сосок и издал такой звук «джююююю», будто автомобильный сигнал. Потом левым пальцем нажал на правый сосок и просигналил уже по-другому «биииииип». Потом взял в правую ладонь левую грудь, и стал сжимать и отпускать ее, будто клаксон, издавая при этом «пепе-пепе-пепе». Потом левой рукой начал делать тоже самое с моей правой грудью, но сигнал клаксона уже поменялся: «потипоти-потипоти». Мужик очень похоже имитировал все эти сигналы, просто здорово. И понеслось: «пепе-пепе-джююююю-потипоти-бииии-ип»… все быстрее и быстрее, казалось, что мы находимся в центре Милана, в самой гуще машин. Мужчина весь побагровел, распалился, а в самый кульминационный момент вдруг поднял руки и издал самый настоящий паровозный гудок. Так громко и похоже, что все в панике повыскакивали из своих комнат.

Все громко хохотали, даже скромная Джузи рассмеялась.

— А знаете историю про братьев-близнецов? — начала третья девушка. — Я тогда работала в Болонье, в одном из самых дорогих борделей. А мадам у нас была француженка, цветущая, решительная дама, на пяти языках говорила, даже на русском. Так вот, как-то вечером приходит один клиент, мужчина молодой, лет тридцати, собою видный. Посидел минут десять и сразу ко мне. Недолго выбирал. И на следующий день опять пришел. Я смотрю: он, да не он. Одет по-другому, но галстук тот же. И за кончик носа себя двумя пальцами щиплет, в точности как вчера. Опять взял меня. А назавтра опять пришел, тот, первый. И снова меня выбрал. Я его спросила, нет ли у него брата-близнеца. Он ответил, что, мол, есть, по имени Марко, но они с ним не видятся и не общаются. Давняя история: Марко отбил у него невесту. Невеста та давно уж сбежала с одним богатым англичанином, но вот они с братом с тех пор во вражде. Так эти двое и ходили, через день. Других девушек не выбирали, только меня.

Второго брата звали Марио, и он мне поплакался, что жена его, мол, бросила, а брата он и знать не желает. А в последний вечер пятнадцатидневки братья заявились одновременно — и оба ко мне. Спор стоит, ругань — кто первый подошел. Ну, мадам и предложила: без ссоры, без спору, бросьте, мол, жребий. Один бросил монетку — орел выпал. Марко схватил меня за руку и наверх потащил, а Марио орет, нет, мол, нечестно, опять Марко у него девушку уводит! А мадам ему говорит, что все честно, жребий так выпал. Тогда Марио достает тысячу лир и кричит, что готов перекупить девушку у этого негодяя. А мадам ему и заявляет, что если мсье не жалко тысячи лир, то она обслужит его самолично и предложит специальную программу, дабы компенсировать неудачный жребий.