Пантанал и Тектонический Разлом

И еще. Дом был тщательно обыскан и выпотрошен. Следы обыска даже не стали особо скрывать. Демонстративно давали понять, что я под контролем, как та муха под микроскопом.

Сел в продавленность на диване, стал искать пульт от телевизора. Щас! Телевизор был выпушен до эпохи исторического материализма.

Зазвонил телефон. Именно зазвонил, а не заиграл мелодию. И именно телефон. Проводной агрегат с кнопками, хоть не с диском. Это единственная причина, по которой квартира Двойника не стала историческим музеем.

— С вами говорит судебный пристав Оноприенко! — сурово произнес голос с акцентом.

— Да ну! — удивился я. — Это с какого перепугу хохлов стали в госорганы принимать?

На том конце смачно подавились.

— Вы что гражданин, с ума сошли! Оскорблять целую нацию! — но быстро взяли себя в руки и продолжили спокойным тоном говорить ужасные вещи. — Наш разговор записан в подтверждении нарушений вами сразу нескольких статей об экстремизме!

— О как! — не очень удивился я. — А ты чего звонил, Оноприенко? В первоначальном варианте!

— У вас непогашенная задолженность в размере 20-ти миллионов рублей! — с удовлетворением сообщил пристав. — Имущество ваше описано и заложено и вам грозит реальный тюремный срок!

— Сколько лет за каждый миллион? — поинтересовался я.

— Шутим? — недобро произнес пристав. — Лады, шутник! Когда тебя заберут, я потребую привести тебя для первого допроса.

— С какой радости приставы производят допросы? — удивился я.

— Производят, производят! А там разное может случиться. Упадешь и зубами по краю стола. У меня у некоторых полчелюсти вылетают зараз!

— Я разговор тоже записую! — брякнул я. — Угроза жизни и здоровью тоже статья!

— Нет такой статьи! А вот за несанкционированную запись должностного лица еще пару лет накинут. Сделаю тебе одолжение, сам за тобой приеду!

— Если тебя увижу-поедешь в незалежну в цинковом гардеробе! — пообещал я. — Я боевой офицер! Знаешь, сколько я судебных приставов на тот свет оправил и сколько взорвал эвакуаторов?

— Шо значит незалежна? — спросил пристав и завис.

В дверь постучали.

Пистолета под столом не оказалось, и я открыл.

За порогом маялась целая делегация. Участковый в форме, пардон, русгвардеец. Тетка в очках с кучей бумаг. И работяга в спецовке с разводным ключом.

— Гражданин Бекк? — спросила тетка в нос. — Вот постановление жилкомиссии. Вам будет отключен газ за неуплату.

Пока я ее с интересом слушал, газовщик в сапожищах пробухал на кухню. Я не расстроился, если бы он даже снял сапоги, чище там бы не стало.

— Можете обжаловать в прокуратуру! — сообщила тетка.

Я не сказал, что если я доберусь до прокуратуры, то вряд ли оттуда выберусь. Да и доберусь ли, ещё большой вопрос.

Насчет работы конторы не имелось ни малейших иллюзий. Там людям зарплату платили за то, что они добивались своего.

У меня отключат все-воду, свет, тепло, кардиостимулятор (если бы он был). Потом косяком пойдут заявы-на изнасилования, побои, угрозы. Мешок наркотиков найдут в спальне. Труп в подвале, а не один.

Как-нибудь ворвутся в квартиру пятеро и сильно поколотят стальной арматурой. Потом окажется, что это предупреждение.

Телефон будет звонить круглосуточно. Разные люди пообещают что-то нехорошее сделать с моим телом даже после смерти.

Отравить могут. Не насмерть, но, чтобы высрал собственные кишки. Вся фишка заключается в том, чтобы ты сам к ним приполз в соплях и собственном дерьме и ноги целовал, чтобы разрешили сделать все, что они попросят.

Не желая доводить до столь неэстетических излишеств, я снял трубку и набрал известный мне номер.

Генерал Мельник.

Начальник у меня самый хороший из самых плохих. Он никогда не вникает в дела подчиненных, чтобы не нести за них ответственности. Даже ругает необидно, потому см. пункт выше.

В Главке мне была уготовлена торжественная встреча. Сначала долго мариновали на проходной, пока дежурный звонил, чтобы вызвать подкрепление. Когда хромал по мраморной лестнице вверх, девица из пресс-службы прыснула от смеха. Это у нее было нервное. Редко приходится видеть, как приговоренный добровольно поднимается на эшафот.

В приемной генерала лишь молоденькая секретарша смотрела нейтрально. Генерал обожал, когда минет делала новенькая, и она представления не имела, кто я такой.

Зато пара офицеров из управления собственной безопасности вытрясли из меня душу, ища оружие, которого у меня не было. Металлоискатель непрерывно пищал, и я вынужден был объяснить, что единственное оружие, которым владею-титановый болт в раздробленном колене.

За что уважаю генерала, он никогда не показывает подчиненным, какой он гад. Всегда приветлив и открыт, даже если готовиться отправить собеседника на виселицу.

— Про «Новичка» тебя будет допрашивать служба собственной безопасности! Ты сам виноват, Додик! — заявил он.

Чувствовалось, что после этих слов генерал испытал легкость, точно сбросил довлеющий над ним тяжкий груз.

Он меня предал, спокойно подумал я. Открестился от «Новичка» и подставил меня «гестапо». Мысль вызвала внутренний напряг.